Лоуренс Дженифер - «Если», 1997 № 08

Я не стал колебаться.

Бросив все тяжелое оружие и большую часть инструментов, я вскочил и помчался прочь, как молодой олень. Скорее всего, шансы на спасение были невелики, но точно подсчитать я никак не мог, поскольку был чрезвычайно занят тем, что бежал, пыхтя, кряхтя и обливаясь липким потом.

Довольно скоро я оказался в чаще леса и обнаружил, что черного дыма уже нигде не видно. Должно быть, зловредная субстанция быстро распалась, смешавшись со здешним воздухом, решил я, или же она полностью израсходовала себя на несчастные желтые пуговки, мелких животных и все остальное, что попалось ей на пути. Итак, мне снова повезло… Я находился в относительной безопасности и на полдороге к немудреному уюту моей походной хижины.

Когда я дойду до дома, сказал я себе, надо будет очень крепко подумать, принимая во внимание то, что мне удалось в последние секунды ясно увидеть на дисплее: лицо таинственного обитателя ракеты!

Вы можете мне не поверить, но я его узнал.

Это был Джералд Нейв (Выживатель) собственной персоной, ну разве что, если вы еще помните старую-престарую шутку, на са-амую чу-уточку поменьше!

Прекрасно. Выходит, я сплю и мне снится сон. Сейчас я проснусь в коттедже на Ки-Уэсте и обнаружу, что всем лаймовым деревьям внезапно пришел конец. Или проснусь еще где-нибудь и обнаружу, что вся моя предыдущая жизнь не более чем сон, а мне самому от силы лет семь или восемь.

Или не проснусь?..

Пока я добирался домой, в душе моей крепло убеждение, что кто-то и впрямь ужасно меня ненавидит. Кому-то ужасно невтерпеж покончить со мной, и этот «кто-то» проделал весьма основательную работу с единственной целью осуществить свою заветную мечту. При чем тут крошка Джералд Нейв, я не имел ни малейшего представления, однако он попросту обязан быть одним из ключевых фрагментов головоломки; никто ведь не станет наносить на картину столь заковыристый штрих просто так, для развлечения, тем более когда тот абсолютно недоступен глазу обычного наблюдателя.

Совершенно очевидно, что должна существовать очень веская причина поразительного сходства мини-пилота мини-ракеты с Джералдом Нейвом, Выживателем… Единственная более или менее конструктивная идея мелькнула у меня в мозгу, когда я буквально ввалился в кабину, не забыв, однако, захлопнуть за собой дверь, и выглядела она не слишком обнадеживающе: СИМПАТИЧЕСКАЯ МАГИЯ!

Популярно говоря, сие означает, что моя уменьшенная копия является особого рода куклой, специально предназначенной для нанесения мне какого-то вреда, для чего ее и снабдили некоторыми из моих атрибутов. Иными словами, кто-то похитил кусочек моей кожи, или обрезки ногтей, или клочок волос и использовал их при создании копии, наделив ее тем самым жуткой, убийственной властью надо мной (возможно, однако, что эта власть распространяется только на мою кожу, ногти и волосы).

Всего несколько столетий назад значительная часть человечества истово верила в подобные вещи, и я уверен, что и сегодня есть немало таких людей (даже в Комитете), ибо всегда и везде отыщется человек, который поверит не только абсолютно во все, что вы способны вообразить, но еще и во множество таких вещей, которые вы и вообразить не можете.

Сам я не отношусь к категории легковерных, и вполне понятно, что мне совсем не хотелось добавлять симпатическую магию к моему собственному каталогу возможностей; беда заключалась в том, что на тот момент у меня, хоть убей, не было более правдоподобного объяснения.

Я бы с радостью счел всю эту бредятину затянувшимся кошмарным сном, кабы это могло хоть как-нибудь помочь. Ладно, пускай сон, но ведь я в нем живу, а значит, мне приходится действовать точно так же, как и в реальной жизни. Если же это не сон, а явь… В данном случае я, по крайней мере, твердо знаю, что всему происходящему можно подыскать какое-то реальное объяснение!

Другое дело, что я никак не могу его найти, но это мои личные трудности, а не заговор мироздания.

Я сел в кресло и рассеянно уставился в непробиваемое окошко, соображая, что бы приготовить на обед и одновременно в который раз пытаясь подогнать друг к дружке кусочки проклятой головоломки: ракета, карликовый Джералд Нейв, серия хорошо продуманных попыток прикончить меня полноразмерного, планета с непостижимым количеством деревьев…

После нескольких минут размышлений (мне все казалось, что я что-то позабыл) я прибавил к списку неясное ощущение, подсказавшее мне, что шум леса не может быть совершенно одинаковым после полудня и ранним утром следующего дня. Этот кусочек не подходил ни к чему, что отнюдь не делало его уникальным, поскольку я и с остальными никак не мог разобраться.

Вскоре я сдался и отобедал, невольно изумляясь (как часто случается после бурных событий), что вкушаю сегодняшний обед, а не какой-нибудь послепослезавтрашний ужин, и это легкое удивление подействовало на меня чрезвычайно освежающе.

После обеда я отправился собирать большие коричневые пуговицы, ибо делать больше было нечего, а я как раз намеревался продумать какое-нибудь устройство для отпугивания Тамбелины — как я назвал ракетку, — дабы та не стреляла в меня слишком часто. Сделать это будет не столь уж трудно, поскольку среди моих припасов, подобранных в расчете на очень больших и недружелюбных животных, наверняка отыщется что-то подходящее для маленькой смертоносной ракеты.

Я не собирался вести с ней затяжную войну. В конце концов, у меня была чрезвычайно важная работа и единственный год, чтобы выполнить ее как следует, что почти не оставляло мне свободного времени на дурачества с этой злобной инопланетной штучкой. Меня, разумеется, снедало отчаянное любопытство, но я был готов пожертвовать чувством в пользу долга.

Конец этого дня и часть следующего пришлось посвятить оборудованию защитного периметра. Я установил несколько десятков сигнальных ракет, подсоединенных к небольшим зарядам, заключив в описанное кольцо изрядный участок вокруг кабины, где в изобилии произрастали разнообразные овощи — в том числе весьма соблазнительные клубни, на каковые я возлагал особые надежды, хотя несколько опробованных разновидностей не принесли ничего, кроме разочарования, оставаясь жесткими, водянистыми и в лучшем случае безвкусными, что бы я с ними ни делал. Диаметр кольца был достаточно велик, чтобы предотвратить несчастный случай со мной или моим жилищем, буде заряды все-таки взорвутся.

Однако я был вполне уверен, что ничего подобного не произойдет, а инструментальные данные, когда я наконец получил возможность их изучить (ракета пренебрегла приборами, а я, вернувшись к месту битвы на утренней заре, отыскал почти все потерянное, действуя чрезвычайно осмотрительно и в полном защитном поле), лишь подтвердили эту уверенность. У проклятой ракеты была такая прорва сенсоров, что она спокойно могла сдать половину мне в аренду или же пустить их на меновую торговлю с туземцами. Так что ей не составит труда обнаружить мой скромный периметр издалека и держаться от него на почтительном расстоянии.