Виктор Гишлер - Go-Go Girls апокалипсиса

Зачем он спустился с горы? Продолжать путь не было смысла. Мортимер потерял «узи». Полицейский револьвер был на дне реки. Он не мог спасти Билла, даже если тот был еще жив. Все имущество Мортимера было потеряно, даже армагеддонские доллары.

Он бы отдал последний доллар за сухую одежду, спички и чашку горячего кофе.

Мортимер двинулся дальше. «Ложись и спи, — говорило его тело. — Последним сном без мыслей и боли». Идея была соблазнительной. Лечь, свернуться калачиком и забыть обо всем.

Впрочем, ему не помешал бы гамбургер.

Сквозь густые деревья на берегу Мортимер разглядел оранжевые блики. Он двинулся к ним по тропинке. Огонь был дальше, чем показалось вначале. Замедлив шаг, Мортимер осторожно пробирался во тьме, царапая лицо о ветки и спотыкаясь о корни.

В итоге он упал лицом вниз в холодные листья и грязь.

Вздохнув, Мортимер с трудом поднялся на ноги.

Он услышал крик и снова пригнулся.

Второй крик был хуже первого — панический испуганный вой.

Мортимер не мог заставить себя идти вперед. Снова раздались крики, смешанные с мольбами и рыданиями.

Еще хуже криков было негромкое гортанное пение. Мортимер не мог толком расслышать, но ему казалось, что повторяется одно и то же слово. Он пополз на животе, как ящерица, скользя по мертвым листьям.

Крики и пение словно повторялись часами, пока Мортимер подбирался ближе дюйм за дюймом. В действительности прошло около двадцати минут.

Теперь он был достаточно близко, чтобы слышать, как многие голоса поют:

— Мясо. Мясо. Мясо.

«Повернись и беги отсюда, сукин сын!»

— Мясо. Мясо. МЯСО!

Послышался очередной крик. Толпа разразилась злобным хохотом.

Мортимер прижался к упавшему дереву. «Подними голову и смотри. Ты ведь хотел это видеть».

Он поднял голову, но тут же зажмурил глаза, чувствуя на лице жар костра. «Открой глаза и смотри».

Мортимер открыл глаза.

Понадобилось время, чтобы осознать ужас происходящего.

Он видел большую группу аппалачских дикарей, шатающихся и размахивающих кулаками перед большим костром. «Мясо, мясо, мясо». Все носили рваные джинсы, некоторые — комбинезоны. Мятые шляпы плотно сидели на грязных головах. Какая-то извращенная версия Хэтфилдов и Мак-Коев [10] Хэтфилд, Мак-Кой — семейства на западе США, враждовавшие в 1878–1891 гг. . Некоторые держали ружья, но многие сжимали копья с наконечниками из зазубренного металла.

Слева от огня несколько фигур было привязано к шестам, воткнутым в землю. Как пленная группа сафари в скверном фильме о Тарзане. Мортимер увидел двух водителей, Тайлер и Билла. Даже на таком расстоянии был заметен ужас, искажавший их лица. Они ожидали съедения.

Ближе к огню под углом в сорок пять градусов стоял стол, сделанный из большой деревянной двери. Один из водителей был привязан к столу в позе орла. Красная лужа заливала стол там, где должна была находиться его левая нога. Он тупо уставился в ночное небо.

Мортимер осознал, что наблюдает сцену сквозь подобие изгороди всего в трех футах. Присмотревшись, он почувствовал тошноту. Изгородь состояла из старых побелевших костей. Зубастые черепа торчали наверху. Сколько же кошмарной пищи было на этих костях?

Громкий голос снова привлек внимание Мортимера к костру.

Высокая тощая фигура подняла руки, словно жрец дикарей. Темная краска вокруг глаз делала его похожим на енота.

— Мы победили поезд, который осмелился вторгнуться на территорию клана!

Рев толпы.

Прислонившись к упавшему дереву, Мортимер вытянул шею, чтобы лучше видеть.

Жрец носил большое ожерелье из костей пальцев. Широкий черный пояс, с которого свисала ржавая кавалерийская сабля. Высокие черные сапоги. Черная мантия, возможно украденная из какого-то магазина театральных костюмов. Он бы выглядел почти комично, если бы не отблески огня в его демонических глазах.

Голос жреца перекрывал крики:

— Мы клан, и поглощаем силу наших врагов через кровь. Ничто не остановит нас!

Еще один вопль.

— Приведите мясника! Отрежьте другую ногу!

Дикие крики, сменяемые пением. «Мясо, мясо, мясо!»

Из толпы появилось волосатое животное. Низкорослый, но широкоплечий мужчина в грязном кожаном фартуке, с торчащими за поясом ножами и щипцами. Оранжевая шапка волонтеров Теннесси. Он сжимал в толстой руке блестящую ножовку и приближался к водителю, привязанному к столу.

Боже!.. Но Мортимер не мог отвернуться. Он наблюдал как завороженный.

Мясник склонился над ногой водителя, пощупал ее короткими толстыми пальцами и кивнул, поощряемый пением толпы. Водитель тупо смотрел в никуда, погруженный в транс. Мясник приложил зубья пилы к плоти высоко на бедре.

«Мясо, мясо, мясо!»

Пила вонзилась глубоко, мясник надавил на нее всем своим весом. Кровь брызнула фонтаном. Водитель вернулся к реальности, закричал и задергался, выпучив глаза. Мясник пилил длинными резкими движениями. Кровь заливала его лицо и фартук.

Мортимер отвернулся, его вырвало.

Наконец, крики прекратились. Возможно, водитель потерял сознание или просто умер от болевого шока и потери крови. Мортимер снова поднял голову, страшась того, что мог увидеть.

Безногий водитель слабо подергивался, глаза его стали невидящими. Мясник передал ногу маленькой группе каннибалов, которые уже держали другую ногу над огнем. Запах жареной человечины едва не вызвал у Мортимера новый приступ рвоты.

— Поджарьте кровь! — крикнул жрец. — Сегодня мы празднуем!

Восторженные крики. Группа каннибалов достала инструменты: мандолину, гитару, гармонь и бонго. Они играли нечто среднее между кантри и поп-музыкой. Некоторые плясали вокруг огня. Когда мясо поджарилось, его разрезали на дольки и передали дикарям. Губы чмокали. Мясник приготовился разделывать руки и торс.

Мортимер снова лег на живот. Больше он не мог наблюдать. Он пополз вокруг лагеря, пытаясь подобраться ближе к пленникам. Мысль, что он может освободить своих друзей, была смехотворной. Но он должен был наблюдать, должен был говорить себе будущими бессонными ночами, что пытался это сделать.

Музыка, оранжевое пламя, пение, танцы и крики смешивались в картину ада, которая заставила бы Данте пописать в штаны.

Ползание по холодной и мокрой земле лишило Мортимера последних остатков сил. Он свернулся у пня, зажав руками уши в тщетной попытке отгородиться от жуткого барбекю всего в сотне футов. «Прости, Билл».

Наконец, его сморил сон, полный кошмарных видений.

Тихие голоса разбудили его. Мортимер с трудом открыл глаза. Темнота. Он моргнул несколько раз, и тени обрели форму. Костер гаснул, но света было достаточно, чтобы видеть происходящее, когда его глаза приспособились. Подсознание милосердно загнало ночные кошмары в неиспользуемый угол мозга. Все же смутный страх давил на него.