Христо Поштаков - «Если», 2001 № 05

Я ненадолго задумался. У меня не было уверенности в том, что я действительно хочу слышать какие-то новости от этого дельфиноподобного инопланетянина.

— Ну хорошо, выкладывайте… — промолвил я наконец.

Туклик удовлетворенно кивнул.

— Эти беспорядки… Как я понял, они и вас коснулись. Вы пострадали во время взрыва?

— Я был ранен, но не сильно.

— Но все могло кончиться гораздо хуже, верно?

И снова я ненадолго задумался, не в силах понять, куда он клонит.

— Да, все могло кончиться значительно хуже, — ответил я. — Мне повезло. Я успел укрыться за каменной скамейкой — она защитила меня от осколков.

Туклик улыбнулся.

— Для человека вашего возраста, Лэмб, вы двигались на редкость проворно. Скажите, когда произошел взрыв, не казалось ли вам, будто вы видите все происходящее словно в замедленной съемке? Ведь вам хватило времени, чтобы отреагировать?

— Да, хватило. — Я кивнул. Только сейчас я начал понимать, насколько невероятным было мое везение. Я находился всего в тридцати ярдах от урны, в которую неизвестный бросил адскую машину. Однако я не только успел укрыться от осколков, но и видел, как вырастает над урной багровое пламя. Туклик был прав — все происходило как в замедленной съемке, и только я действовал с обычной скоростью или чуть быстрее.

— И сейчас, — продолжал допытываться Туклик, — вы чувствуете себя совершенно здоровым и в прекрасной форме?

— Д-да, пожалуй, — согласился я. — Я действительно отлично себя чувствую. Должно быть, путешествие, новые впечатления и прочее благотворно на меня подействовало.

— Очень благотворно, — подтвердил Туклик.

Лимузин плавно повернул на улицу, где жил Силз. Шофер, по-видимому, прекрасно знал, куда надо ехать и как туда добраться, так как за весь путь он не задал ни мне, ни Туклику ни одного вопроса.

Туклик повернулся на сиденье и посмотрел на меня в упор.

— Эти проблемы на Каледонии… — начал он, и впервые за все время нашего знакомства я уловил в его голосе что-то отдаленно напоминающее нерешительность. — Мы наблюдаем за ними. У нас, знаете ли, тоже есть свои партии, и все они внимательно следят за происходящим.

О, Господи, пронеслось у меня в голове. Уж не собирается ли он посвятить меня в подробности сгудонской политической жизни? И если да, то зачем ему это нужно? Зачем мне, землянину, разбираться в их внутренних проблемах? Борьба за влияние? Какие-то трения между власть имущими? Ну нет, благодарю покорно!!.

— Я не хочу ничего об этом знать, — сказал я как можно тверже.

— И все же я прошу вас выслушать меня, Лэмб.

Я кивнул — почти против своей воли. Слушать такие вещи было небезопасно, но не слушать было, пожалуй, еще опаснее.

Туклик между тем молчал, словно что-то обдумывая. Наконец он сказал:

— Я начну с самого главного, Лэмб. Мне нужна ваша помощь.

Я не выдержал и рассмеялся.

— Моя помощь?! Вы, должно быть, шутите! Что я могу сделать, чтобы помочь вам? Я старый, больной человек, Туклик, и я поэт, а не солдат. Я устал. Помните, мы говорили об этом, пока летели сюда?

Тогда, на борту сгудонского транспортного корабля, Туклик прочел мне одно мое стихотворение — совсем небольшое, в несколько строк, — в котором говорилось о судьбах прошлых земных империй. Он утверждал, что оно, вместе с «Озимандией» Шелли, принадлежит к числу его любимых произведений. Я был польщен, разумеется, но ни на йоту ему не поверил.

— Не так уж вы больны, Лэмб. И не так уж сильно устали.

— Да, — признал я. — Сейчас я чувствую себя хорошо, но боюсь, что надолго меня все равно не хватит. Через пару часов я могу свалиться и проспать неделю. Послушайте, Туклик, не знаю, что у вас на уме, но только я вряд ли сумею оказать вам серьезную помощь.

Тут я сообразил, что он мог иметь в виду.

— Но, может быть, вы хотите, чтобы я что-то для вас написал? Например, речь или эссе для местной газеты? Это мне действительно по силам, но…

— Нет, Лэмб, ничего такого… Нам всегда нравилось, как вы пишете, но на сей раз я прошу вас об одолжении иного рода.

— О каком же?

— Помните, во время путешествия вы заболели?.. — Несмотря на вопросительную интонацию, это был не вопрос, а утверждение, поэтому я промолчал. Молчал и Туклик, причем у меня сложилось впечатление, что он черпает в нашей беседе какое-то извращенное удовольствие.

— Помню, — промолвил я наконец. — Ну и что?

— В процессе лечения ваш организм подвергся, гм-м… некоторой перестройке. Мы позволили себе кое-что подправить, улучшить. Иными словами, мы не только избавили вас от простуды, но и вживили вам кое-какое оборудование. Надеюсь, вы на нас не в претензии?..

— Господи Иисусе, Туклик!.. Что вы со мной сделали?!

— Не с вами, а для вас. Эти, гм-м… устройства должны помочь вам, поддержать ваше здоровье и придать дополнительные физические силы. Они… — Он сделал небольшую паузу, очевидно, подыскивая подходящее слово. — Эти приборы отыскивают в вашем организме неполадки и устраняют их. Там, где можно что-то улучшить, поправить, они делают это. В пределах, разумеется, своих да и ваших возможностей.

— Поправить? — тупо переспросил я.

Туклик протянул в полутьме свою тонкую руку с длинными пальцами и легко коснулся ими моего предплечья.

— Я покажу вам… Смотрите.

Он ловко расстегнул манжет моей рубашки и задрал рукав вверх вместе с пиджаком, обнажив кожу, покрытую шрамами и темными пятнами, где много лет назад в нее впились раскаленные песчинки. Потом Туклик нахмурился, но тотчас улыбнулся мне и сказал негромко:

— Я только что связался с кораблем: Он передал вашим устройствам необходимые инструкции, и вот… — Туклик показал на мою руку, — …результат.

Я проследил за его взглядом. Из-под кожи предплечья торчала черная кремниевая чешуйка размером с ноготь моего большого пальца. Нет, не просто торчала — она выходила наружу; через несколько секунд она упала на пол, и я увидел на месте застарелого шрама чистую, здоровую кожу.

— Эти устройства ничего не делают — только помогают вам, мистер Лэмб. Пока они функционируют, вы будете чувствовать себя сильным и здоровым.

Он немного помолчал, задумчиво склонив голову набок, словно прислушивался к чему-то.

— Они уже удалили несколько кровяных бляшек на стенках сосудов в районе сердца, — сказал Туклик. — И полипы в нижнем отделе вашего кишечника. Ваш мышечный тонус улучшился, и теперь вы быстрее реагируете на опасность. Иными словами, Лэмб, вы стали значительно моложе и можете оставаться молодым еще много, много лет…

— О, Господи!.. — снова пробормотал я. — Что они со мной сделали? Зачем?!..

Туклик широко улыбнулся.

— Я понимаю, вы поражены, можно даже сказать — потрясены. Но не беспокойтесь: вы ничего не потеряли, а приобрели многое. К тому же эти устройства не вечны. Всего через пару недель они выйдут из строя, рассыплются на мелкие детали и будут удалены из вашего организма естественным путем. Вы снова станете таким, как были: старым — и стареющим — поэтом.