Александр Шалганов - «Если», 2001 № 06
- Название:«Если», 2001 № 06
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:ООО Любимая книга
- Год:2001
- ISBN:0136-0140
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Шалганов - «Если», 2001 № 06 краткое содержание
Содержание:
Александр Шалганов. ЗДРАВСТВУЙТЕ, УВАЖАЕМЫЕ ЧИТАТЕЛИ!
Вл. Гаков. СОЗДАТЕЛИ ЖАНРА
Марина и Сергей Дяченко. КОН, повесть
Андрей Столяров. КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ, рассказ
Эдуард Геворкян. ВОЗВРАЩЕНИЕ МЫТАРЯ, повесть
Владимир Михайлов. ТРИАДА КУРАНТА, повесть
Евгений Лукин. ТРУЖЕНИКИ ЗАЗЕРКАЛЬЯ, повесть
Сергей Лукьяненко. ОТ СУДЬБЫ…, рассказ
МАСТЕР
*Кир Булычев. ВЫ МЕНЯ ЕЩЁ НЕ ЗНАЕТЕ!
ВИДЕОДРОМ
*Адепты жанра
-- Наталья Милосердова. КУ, РОДНЫЕ!..
*Хит сезона
-- Дмитрий Караваев. ГДЕ ДРАКОН?
*Рецензии
*Фестиваль
-- Дмитрий Байкалов. ПОБЕДНОЕ ФИАСКО
Евгений Харитонов. «РУССКОЕ ПОЛЕ» УТОПИЙ
КРУПНЫЙ ПЛАН
*Наталия Мазова. ПОИСКИ ХАОСА, рецензия на несуществующий роман Алины Лещининой «Путь, уводящий в облака»
РЕЦЕНЗИИ
КУРСОР
АНКЕТА «ЕСЛИ»
ПЕРСОНАЛИИ
Оформление обложки: Игорь Тарачков (с. 1, 4); Алексей Филиппов (с. 2, 3)Иллюстрации: О. Васильев, С. Голосов, А. Филиппов, А. Балдин, С. Шехов«Если», 2001 № 06 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— М-да, непруха… — вынужден был признать ветеран. — Может, еще разок?
— Да нет, не успеем… — Хозяин поднялся и оглянулся на слепой ртутно-серый куб павильона. — Хотя… Что-то он задерживается, соколик мой! До киоска вроде рукой подать…
— Внимание! — негромко, но внятно прозвучало не поймешь откуда. — Отражение Василия Егорыча Полупалова восемнадцать тридцать шесть — срочно к зеркалу семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один!
— Ну точно, опять в вытрезвитель загребли! — желчно сообщил хозяин. — Зла не хватает…
— А разве в ментовке зеркала бывают? — усомнился юноша. — Что-то я о таком даже и не слышал… Может, он в магазин зашел, а ты сразу: вытрезвитель, вытрезвитель!
— А!.. — Хозяин с досадой махнул рукой. — Что ж у них там, в магазине, статистов нет? Отразить некому? Делов-то! Мелькнул — и свободен… Нет уж, раз на гастроли вызывают — значит, серьезное что-то…
— И неуловимым цветным бликом скользнул в смутные серые бездны
— туда, где должна была располагаться изнанка неведомого зеркала за номером семь эр-ка пятьсот шестьдесят один восемьсот тридцать один.
То, что труженики Зазеркалья, любящие при случае блеснуть выуженным из реальности словцом, гордо именуют гастролями, выпадает на их долю нечасто. Допустим, пригласили человека в дом, где он еще не был ни разу. А там, естественно, зеркало. Конечно, местный распорядитель может не глядя взять в труппу первого безработного, но в приличных зеркалах так не делают. Следует вызов. Прибывает гастролер — желательно, отражающий данного человека не первый год. И пока он исполняет гостя, кто-то (чаще всего сам распорядитель) присматривается к его работе, а затем отправляется на биржу, где, исходя из увиденного, подбирает нечто подобное — на будущее.
По сути, вызов — это еще и признание твоего мастерства, так что недовольство Василия было, без сомнения, напускным. Польщен был Василий…
— Мужики! — жалобно позвал некто незримый. — А можно я тоже с вами разок в картишки сгоняю? — И рядом со столом робко возникло нечто бледное, вполне человекообразное, хотя и лишенное каких бы то ни было индивидуальных черт. Оно колебалось и подрагивало, готовое растаять в любую минуту при первом возражении.
— Слышь!.. — сказал юноша, нервно тасуя карты. — Еще я с обслугой в дурака не играл! Партнер, блин!
Призрак смутился, стушевался… Вообще, следует заметить, что отражения людей (или как они себя именуют — персоналии) к невидимым своим помощникам, этому пролетариату Зазеркалья, относятся несколько пренебрежительно. Если кого и уважают — то только распорядителя. Ибо распорядитель, хотя и незрим, а отвечает за отразиловку в целом. Поэтому ссориться с ним не стоит. Он ведь имеет право и от зеркала отлучить…
С прочими же невидимыми тружениками — теми, что ведают неодушевленными предметами — персоналии в большинстве своем не церемонятся.
— Да я — ничего, я — так… — пробормотал призрачный пролетарий, истаивая окончательно. — Пока, думаю, нет никого…
— Не в этом дело, — хмуро заметил дядя Семен. — Просто незачем тебе к видимости привыкать. Ну вот сыграл ты с нами в карты разок, другой… А потом, не дай Бог, забудешься да и проявишься по старой памяти — прямо в павильоне! Да еще в таком виде! Это ж разрыв сердца патентованный…
В отличие от более молодых собратьев по ремеслу, толстый дядя Семен с обслугой беседовал запросто. Учитывая древность своего происхождения, ко всей этой юной поросли, зримой и незримой, он относился совершенно одинаково.
— А что, и такое было? — поинтересовался юноша.
— Ты это насчет чего?
— Н-ну… забылся — и проявился…
— Еще как! — всхохотнул ветеран Зазеркалья. — На моей только памяти — раза четыре, если не больше! Все эти байки о привидениях, думаешь, откуда пошли? Обслуга шкодила.
— И что им за это?
— Вышибут из Зазеркалья — и все дела! Иди вон облака по озеру взад-вперед таскай… Ладно, сдавай.
Юноша раздал карты.
— Ну, нас тоже за такие штучки гоняют… — заметил он с важным видом. — Только на святки и оттянешься… — Что-то, видать, вспомнил и ухмыльнулся от уха до уха. — Прибегают под Рождество с соседнего стеклышка. «Слышь, — говорят, — там у нас хозяйка на старости лет совсем ума лишилась, суженого хочет в зеркале увидеть. Иди, покажись». Ну, я — чего? Пошел, показался. Смеху было! Представляешь: семьдесят лет карге — и вдруг моя морда…
— На святки — можно… — глубокомысленно подтвердил дядя Семен, изучая карты. — Ну-с, а вот мы вам сейчас…
— С туза… — отчаянно прошелестело сзади. — С туза зайди.
— А ты, чем советы давать… — веско молвил дядя Семен, заходя с девятки треф, — лучше столом займись, если делать нечего. От ножек скоро вон одно воспоминание останется…
Действительно, кончики ножек уже начинали понемногу таять и распадаться. Да и углы столешницы тоже. Изъятая из зеркала неодушевленка долго не живет.
Ветеран Зазеркалья наконец-то выиграл — и повеселел.
— Отыгрываться будешь?»— спросил он.
— Хватит, надоело… — Юноша отложил колоду. — Дядя Семен! А как там оно было… в Элладе?
— Н-ну… — Ветеран в затруднении огляделся. — Как тебе сказать, Егор?.. Зазеркалье — оно и в Древней Греции Зазеркалье. Поменьше, правда, помутнее, да и отлив другой. Такое, знаешь, смугловатенькое… Зеркала-то из чего делали? Медь, бронза…
— Да нет, я не о том! Кого ты там отражал-то?
— Хм… — Ветеран с самодовольным видом огладил черные мешки под глазами. Словно усы расправил. — Отражал, Егорка, отражал… Кого только ни отражал! Люди были — нынешним не чета. Аминокл, сын Кретина — слыхал про такого? — Сдвинул брови, покосился на радостно осклабившегося Егора. Да ты не скалься, не скалься! Смешно ему!.. Этот Аминокл, между прочим, когда флот Ксеркса разбился, такое состояние нажил, что другим и не снилось…
— И ты его отражал?
— Ну, не совсем его… — уклончиво отвечал дядя Семен.
— А кого?
— Раба его…
— А-а… — Егор был явно разочарован.
Ветеран обиделся.
— Ты это чистоплюйство свое брось! — прикрикнул он. — И вообще, запомни: не бывает плохих людей — бывают только плохие отражения. Уразумел?
Помолчали. Конечно, жизненный опыт их был несопоставим. У Егора — первое зеркальное воплощение, а у дяди Семена — трудно даже сказать, какое. Похоже, он и сам уже сбился со счета. Честно сказать, с памятью у отражений еще хуже, чем у нас. И хотя дядя Семен заговаривал об античности часто и с удовольствием, мало что в нем осталось от древнего грека. Да и немудрено: вон сколько веков прошло…
— Ты вот, чем тут со мной в картишки резаться, лучше бы на биржу заглянул… — посоветовал вдруг ветеран. — Посмотри, потолкайся, распорядителей поспрошай: как, что? Очередь займи…
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: