Роберт Силверберг - «Если», 1998 № 03

— Вот! — Иззи достал брошюру для путешественников, которую прихватил в американском посольстве в Каире, и стал ее листать, по. ка не нашел место, что было там всегда, еще до «оп-ля» Шамана. Он почуял его своим «иззовидением». — Взгляни, Сарвадука!

Он сунул брошюру Сарвадуке под нос.

— Ну и что? — не понял тот.

— Мотельный бизнес вконец замутил тебе мозги. — Сказав это, Иззи побежал к Космическому Народу, размахивая над головой своей книжицей. — Эй! А вот это видали? Это вам Шаман показывал?

Космический Народ пытался разглядеть Шамана через стекло. Иззи пришлось одергивать каждого, чтобы заставить взглянуть на заветное место. У одних это вызывало ужас и оцепенение, у других — злость, отторжение и желание дать Иззи пинка, третьи принимались спорить с Иззи и друг с другом.

Нора пошевелилась. Я подбежал к ней.

— Мама!

— Ты — это я! — запротестовал Шаман. Я не обратил на него внимания.

— Я всего лишь дальний потомок созданного тобой Хефрена, — ответила мне Нора. На ее лице опять появилась краска, глаза ожили.

— Нет. — Я поцеловал ее в лоб. — Ты царица Пунта, земли благовоний, моя возлюбленная супруга. Хефрена я не создавал. Я вообще не имею к нему отношения.

Шаман вскипел.

— Хефрен явился мне во сне и велел откопать тебя, неблагодарный червь! Ты отрекаешься от Хефрена?

— Это твое «оп-ля» все изменило, Шаман, — сказал я.

Внизу Иззи торжественно зачитывал, чтобы было слышно всем:

— Вот что тут написано черным по белому, ребята: «Посетителям Долины Царей будет любопытно узнать, что, вопреки прежним предположениям, Сфинкс не имеет отношения к Хефрену. Фрэнк Доминго, старший судмедэксперт управления полиции Нью-Йорка, заключил на основании пристальных наблюдений и подробных исследований, что между лицом гизейского Сфинкса и статуей Хефрена, прежде считавшейся моделью для него, отсутствует какое-либо сходство». И наоборот. Вот так-то, мальчики и девочки. Ваш ощипанный предводитель вешал вам лапшу на уши.

— Я тебя предупреждала, Шаман, — сказала Нора. — «Оп-ля» тебе не по зубам. Теперь ты ноль без палочки. Сфинкс вовсе не прародитель нашей расы. Мы сами народились из грязи. Сфинкс ни при чем. Ты такой же человек, как я.

Космический Народ взялся обстреливать стеклянную дверь камнями. Шаман мысленно приказал им прекратить, но без всякого толку.

Пестик для колки льда, с которым на меня накинулся Шаман, был смертельным оружием, при всей своей нематериальности. Он вонзил его в затычку, поставленную Иззи. Мысли хлынули из меня с шипением, как горячий пар, но затычка устояла.

— Ты спал с собственной матерью! — крикнул он. — Теперь тебе осталось только покончить с собой.

— Ты забыл, что я человек лишь наполовину, — возразил я. — У нас, магелланян, все по-другому.

Стекло разбилось, обсыпав Шамана осколками. Космический Народ стал штурмовать кафе. Иззи проник туда на плечах у Джонни Абилена — так можно было бы сказать, если бы тот сохранил земную шкуру. Космический Народ схватил Шамана за руки, Джонни завладел его рассудком.

Я стоял подле Норы, наблюдая за происходящим.

Еще я стоял внизу, в пустыне, за спинами Лилы Кодзи и Сарвадуки. Я рвался из темных очков и костюма: уменьшение сходило на нет, и я снова превращался в гигантский монолит, упавший со звезд.

Джонни Абилен опустился на колени рядом с Цыганом, своим сандулекским собратом.

— Тело — это пустое, — напомнил тот, а потом увидел Иззи. — Ваше Величество!

Космический Народ привязал Шамана к стойке со специями. Иззи дотронулся до останков Цыгана.

— Ты говорил обо мне гадости, Цыган. Иззовидение!

— Почему вы мне не доверяли, Ваше Величество? Вы послали меня сюда с заданием, а потом явились сами и не сообщили мне об этом.

— Я не знал, что все произойдет так быстро. Мне пришлось поспешно устроить «оп-ля», когда Космический Народ убил Шамана.

— Шаман жив.

— У нас тут получилась мешанина из прошлого и будущего. Ничего, мы еще поговорим, прежде чем все случится. Дай только выкроить минутку.

— Ненавижу тебя, Иззи, — заявил Цыган и поцеловал его по-магеллански, то есть потерся об него своими останками, после чего испустил дух у него на руках.

Джонни пошевелил щупальцами.

— Что ж, мой господин, вот и скончался лучший сандулеанский агент.

Иззи скорбно вздохнул.

— Когда мы вернемся, я назову в его честь парочку недель.

— Я думал, вы не захотите, чтобы я покидал Землю. Я думал, что вы работаете на фабрике Гибсона в Локпорте, — сказал я.

— Там я занят неполный рабочий день, — объяснил Иззи. — По совместительству я — император Магелланова Облака.

— Но это все равно не основание для того, чтобы не явиться в понедельник в восемь тридцать утра к проходной фабрики, — продолжил Иззи. — Иначе меня уволят, а на черта мне увольнение?

— Дуализм! — возмутилась Лила Кодзи. Она и Сарвадука отошли от основания придорожного кафе, служившего одновременно космическим кораблем: Сарвадука был слишком напуган, чтобы и дальше оставаться в моей тени. — Дуализм! Ты не можешь быть одновременно здесь и там, лжец! Если ты император, то не можешь быть одновременно токарем-наладчиком, как ты утверждал в нашей супружеской постели в отеле «Кейро-Хан». Иззи Молсон, я отрекаюсь от всех прежних отношений с тобой!

— Это меня устраивает, — ответил Иззи. — Все равно у меня есть еще Фэй из Тонаванды.

— Жулик! — Она отвернулась, схватила Сарвадуку за нижнюю челюсть и влепила ему поцелуй. Сначала он визжал, потом перестал визжать и тоже стал целоваться.

Я посмотрел на Нору — и мир перестал существовать. Пускай Космический Народ раздирает на части Шамана, Иззи усаживает Джонни Абилена на один из тронов в империи Магелланова Облака, а сам владеет императорским скипетром всех галактик и вкалывает по совместительству на свой фабричонке в Локпорте, Сарвадука дорывается до баб, а Лила талдычит о дуализме. Цыган мертв, но тело — пустяк. Нассер тоже мертв.

— Нора… — сказал я.

— Это невозможно, Мэл, — ответила она.

— Почему? Мы отправимся вместе на Сандулек и будем жить там вечно — Абу-аль-Хаул и царица Пунта, Мэл и Нора Беллоу.

— Ты сам знаешь, что это невозможно, даже путем «оп-ля». Ты должен вернуться на Санди, освободить Абу, возвратиться, снова статьим на нейтронной звезде. Ты наполовину магелланянин, а я землянка. К тому же я беременна.

— Я люблю тебя, Нора.

— Я буду растить наше дитя, твоего внука и брата.

— Я не смогу зажмуриться, Нора.

— Я не прошу тебя об этом. Живи с раскрытыми глазами. Широко раскрытыми.

— Хорошо… Эй! — Кафе затряслось, как огонек на ветру. У Иззи опять запищал пейджер.