Журнал «Если» - «Если», 2001 № 11

Объяснение между Беаной и Рохом, должно быть, все-таки состоялось. Это читалось по угрюмому взгляду тарака, по обиженной гримаске Беаны. Согомак сделал вид, что ничего не заметил. Забот без того хватало, и настоящий проводник попросту не имеет права отвлекаться на подобные мелочи. Как бы то ни было, но группа разношерстных стиляг наконец-то стала отрядом. Во всяком случае теперь они слушались проводника беспрекословно. И ничего, что чуть подрагивали руки и ноги, зато на лицах читалась здоровая смесь испуга и азарта, да на лбах пролегла первая озабоченная складка. Конечно, они научились бояться, но они также научились и преодолевать свой страх.

Так или иначе, но водой возле Ревуна заправились без особых проблем, и теперь все семеро осторожно спускались в указанную на карте расшелину. На крутых склонах страховались, подобно детям хватая друг дружку за руки. Время ложного стеснения прошло. Путь до дома был неблизок, но, обремененные тяжелой ношей, они вынуждены были двигаться вдвое медленнее. К мерцающему в полумгле ядовитому пруду путники даже не стали приближаться. О степени загаженности водоема можно было судить по стойким ароматам, витающим в воздухе. Помня слова пурга, Согомак уверенно повел группу вправо.

— Ой! Что это? — Беана первая разглядела проход.

— То место, к которому мы и направлялись. — Ощущая в груди волнение первооткрывателя, Согомак остановился. Прямо перед ними среди хаоса скал зияло огромное отверстие.

— Та самая дыра?

— Точно, проход Нора. Если сумеем пройти через него, то минуем скальный хребет и выиграем добрых полтора дня.

— А ты хорошо знаешь эти места?

— Знать-то знаю, только в те времена, когда я тут бродил, прохода еще в помине не было. — Согомак в задумчивости поскреб затылок. — Тем не менее, по словам Нора, проход безопасен. Он сам наведывался сюда неоднократно, да и другие пурги сюда заглядывали.

— А они не могли нас обманывать?

Проводник покачал головой.

— На пургов это не похоже. Кроме того, старую дорогу домой тоже нельзя назвать простой. Так что не слишком уж мы и рискуем.

Глядя в черную глубину прохода, Беана зябко поежилась.

— А мне почему-то страшно.

— Главное, чтобы страшно не было мне, — назидательно произнес Согомак, и, наверное, не сразу они сообразили, что именно он имеет в виду.

Поправив лямки баула, проводник решительно двинулся вперед. Чуть помешкав, группа побрела следом.

Наверное, самыми волнительными были первые минуты, но все обошлось, и очень скоро тревожное состояние сменилось любопытством. Участники похода зашагали веселее, зашелестели первые разговоры.

— А не кажется ли вам, что это напоминает наши Пещеры? Только разиков в десять побольше.

— Не в десять, а в сто!

— Пожалуй, что так.

— Все бы ничего, только грязевой поток таким образом не сходит. Он же всегда поверху идет.

— Слышь, Согомак! Что скажешь на это?

— Честно говоря, Нор и сам сомневался… — Проводник нахмурился. Сообразительность спутников и радовала, и раздражала. Он еще толком не решил — говорить им или нет про калона. Сам он предпочитал верить только в то, что видел собственными глазами. Тем не менее кто-то выдумывал и перевирал, другие увлеченно пересказывали, разнося слухи по Пространству. Мифология жила своей отдельной жизнью, не спрашивая ни у кого разрешения. Бывало и так: собственные приключения доходили до проводника в столь искаженном виде, что он с трудом отличал правду от вымысла. С одной стороны, скучающих тараков можно было понять, а с другой — Согомак все же находил подобное творчество вредным и очень хотел бы встретиться с тем лихим сочинителем, что без зазрения совести превращал блеклые караванные пересказы в лихие марши по кишащим чудовищами территориям, а обыденные походы за водой — в путешествия за семь гор и семь морей.

— Я так думаю: это даже не цефалы постарались, а наши военные, — продолжал фантазировать Кревет. Должно быть, в полной темноте воображение у юноши разыгралось не на шутку. — Помните, ходили слухи о возможном вторжении?

— Это когда ганийцы якобы вознамерились оккупировать наши земли?

— Вот-вот! Только вожди тогда вроде бы все уладили, но до конца ли? То есть даже если уладили, угроза-то ведь осталась, верно? Именно поэтому наши верховные и решили создать тоннель, позволяющий в считанные сезоны перебросить в центр Гании лучшие из наших боевых когорт.

— О чем ты, чудачок? Какие соединения? Ты сам-то видел хоть одно?

— Видеть не видел, но они же наверняка имеются.

— Это ты внукам своим будешь рассказывать. Чтобы спали лучше.

— Не знаю… По-моему, если есть верховные вожди, должны быть и силы, на которые они опираются. Или вы считаете, что у нас, тараков, даже правителей своих нет? А кто же тогда отдавал приказ рыть каналы на Матане? Кто отверг ультиматум ганийцев? Или те же указы по переустройству Пещер. Неужели забыли? Вместо овальных сводов — кубические, вместо деревянных ворот — каменные.

— Ну, положим, правители у нас действительно есть. — Кайсан звучно сплюнул себе под ноги. — Но дальше-то что? Никак не возьму в толк, к чему ты клонишь.

— Я к тому клоню, что этот тоннель — не что иное, как секретная тропа, скрытно выводящая в тыл к противнику… — Обводя невидимое

пространство, Кревет взмахнул руками и тут же споткнулся на камнях.

— Под ноги гляди, стратег, — пробурчал Согомак.

— Я почти уверен, — воодушевленно продолжал Кревет, — что это была проба сил. Так сказать — попытка сократить расстояние между мирами.

— Если верить Умнику, — вмешалась Беана, — миры и без того сжимаются. Зачем же еще сокращать расстояние?

— Ты ничего не понимаешь! Мы ведь можем упредить их! И потом я говорю о неумолимости законов, повелевающих Вселенной, о смысле существования тараков. Ведь с каждым сезоном положение хуже и хуже, а мы все-таки живем. Значит, зачем-то это все нужно, разве не так?

— Ерунда все это! Вселенная, законы какие-то… — Рох замысловато выругался. — Мылят нам головы — и больше ничего! Чтобы мечтали о жратве, ненавидели ганийцев и не думали о главном.

Согомак заинтересованно обернулся.

— А что, по-твоему, главное?

— Главное?.. — Рох отозвался не сразу. Должно быть, пытался освоить непривычную для себя мысль. — Главное, я так считаю, — это свой маленький смысл каждого из нас. Не племени, не Пещер, а каждого в отдельности.

— Хорошо, но сам-то ты как себе это представляешь?

Рох недовольно передернул плечом. Вопрос, явно поставил его в тупик.

— Я знаю только то, что мы здесь вовсе не главные. Нам кажется, что мир был создан для нас, а это неверно.

— Что-что?

— То самое. Плоды ямуса, посаженные в огороде, тоже, наверное, думают, что они первые среди первых. И ведать не ведают, что все их поголовье зовется попросту урожаем. — Рох начинал потихоньку заводиться. — Нам с детства талдычили, что тараки — цари природы, что тараки — пуп земли. Только вот ютимся мы отчего-то до сих пор в жалких пещерах и нос боимся высунуть наружу. О землетрясениях, о Вихрях ничего не знаем. Откуда взялись Райская Чаша, Ревун или Холодная Гора — опять же не имеем понятия. Вот ты, Согомак, видел Райскую Чашу, и что тебе это дало?