Борис Комар - Странствующий вулкан

Только тогда понял Виктор: с моря налетел ураган... Взвесив неожиданно сложившуюся обстановку, попытался спуститься ниже, к аэродрому. Но неистовый, осатаневший ураган цепко удерживал планер и нес за собой в неизвестность. Теперь у Виктора уже не было иного выхода, как поддаться урагану и терпеливо выжидать, пока тот в конце концов уймется, обессилев, и сам отпустит его, пленника, из плена. Единственное, о чем он молил судьбу, это чтобы не развалился, выдержал жестокое испытание планер.

Проходил час за часом, закончился день, а ураган не только не унялся, а словно бы набрал еще больше силы. От перенапряжения вибрировали крылья, содрогался фюзеляж. Беспрестанно лил сильный дождь, одна за другой вспыхивали молнии, слепящие глаза,- после их вспышек невозможно было рассмотреть на приборах, с какой скоростью, на какой высоте и в каком направлении - на запад, восток, север или юг - летит плененный планер. И только с наступлением нового дня гроза начала медленно утихать, стал утихомириваться грозный ураган, а потом и совсем утих. Развеялись, растаяли густые тучи, в ясном небе засияло долгожданное солнце. Восходящие воздушные потоки сразу же ослабели, и планер круто пошел на снижение.

Вздохнув с облегчением, Виктор выглянул из кабины, чтобы выбрать удобное и безопасное место для посадки, и ужаснулся: внизу, сколько видел глаз, бушевало разъяренное море.

"Все... Конец..." - молнией промелькнула мысль. Планер все снижался и снижался. Чтобы не бултыхнуться вместе с ним в море, отстегнул привязные ремни, приготовился выпрыгнуть на парашюте. И вдруг впереди, среди огромных штормовых волн, точно призрачная тень, вырос каменный конусообразный островок. Развернув планер, сделал над островом один круг, другой. Островок напоминал шахтный террикон. В центре его зияла круглая широкая горловина, ведущая в глубокое подземелье, которое освещалось изнутри белым, словно бы -дневным светом.

"Чудеса!.. Что это может быть?.." - удивился и в то же время испугался Виктор.

Планер парил над морем уже слишком низко. До воды оставалось каких-нибудь триста метров. "Пора прыгать! - скомандовал сам себе, схватился за кольцо парашюта и выбросился из кабины. Брошенный на произвол судьбы планер пролетел еще немного, перевернулся несколько раз и погрузился в морскую пучину.. Парашют сперва вяло покачивался в воздухе, потом неторопливо, неохотно, точно боясь разбушевавшихся волн, стал опускаться на загадочный островок. Виктор крепко держался за стропы, направляя полотнище подальше от горловины. Но как только он снизился, горловина втянула, всосала его в себя вместе с парашютом.

В лицо дохнуло жутью пропасти. Виктор невольно съежился, подогнул ноги и закрыл глаза...

- Вот так я и попал сюда. А вы допытываетесь, кто меня подослал к вам да чей я агент...- закончил оскорблено свое повествование Виктор.

- Ну, мы еще проверим, правду ли ты говоришь,- холодно произнес Хуанос Глобалиус. - Пожалуйста, проверяйте, если сомневаетесь. Однако я все же прошу вас ответить мне, что это за селение, что за люди здесь живут и кто такой ваш капитан Роберт Конрад?

- Запасись терпением, юноша! Еще успеешь узнать. А сейчас тебе, пожалуй, не мешало бы отдохнуть.

- Да, отдохнуть надо бы, я очень устал.

Хуанос Глобалиус нажал на кнопку. В кабинет вошли скуластый и остроносый.

- Устройте его! - распорядился, Они повели Виктора из дворца.

Когда дверь за ними закрылась, раздвинулись мраморные плиты и в кабинет вошел Роберт Конрад.

- Напрасно, друг мой, ты волновался! - подбежал к нему Глобалиус.- Он не сын Диего!

- Я все слышал...- махнул Капитан рукой.- Но сходство удивительное, прямо-таки разительное.

- Бывает, часто бывает, что люди походят друг на друга...- пробормотал Глобалиус и спросил: - Что будем с ним делать - пришьем "пуговку"?

- Не спеши. Успеем. Сначала нужно как следует проверить, что он ничей не агент, никем не подослан. А потом еще не забывай: нам ведь крайне необходим связной с материком, чтобы разыскать своих людей и того профессора-археолога Макса Орена.

- Вряд ли из него выйдет связной. Он, я чувствую, слишком несговорчивый.

- Зря тебя это волнует. У нас есть способы и немалый опыт, как заставить всякого верно и преданно служить нам. Разве не так?

- Так, так,- согласился Хуанос Глобалиус.

- Меня сейчас беспокоит другое,- сказал спустя мгновение Роберт Конрад.- Беспокоит неожиданность появления этого парня... Пожалуй, для безопасности стоит куда-нибудь перебазироваться.

- Мудро, очень мудро! - похвалил Глобалиус. - Недаром говорится: береженого и бог бережет...

- Тогда прикажи Минцу, пусть готовится в рейс.

Самоход остановился возле небольшого домика у реки. Домик и впрямь походил на аквариум. Стены стеклянные, двойные, заполненные водой, в которой плавали различные рыбы, росли морские водоросли.

- Это твое временное жилье,- сказал скуластый.- В нем ты найдешь все необходимое для жизни - пищу, воду, постель.

- Но запомни,- предостерег остроносый,- что у нас никто никогда не спит, кроме Мудрого Капитана, его советника, коменданта, инженера-штурмана и еще кое-кого. Тебе пока что тоже можно поспать, но будь осторожен, запирай дверь, не то, увидев тебя спящим, санитары подумают, что ты умер и бросят акулам.

- Если захочешь, можешь искупаться в речке,- добавил скуластый.- В ней течет чистая пресная вода.

- Откуда же она течет? - полюбопытствовал Виктор.

- Из моря.

- А куда впадает?

- В море.

- Ничего не понимаю... Течет из моря и впадает в море. А вы говорите, что вода пресная. Как это может быть?

- У нас стоят большие автоматы, они превращают морскую воду в пресную, потому что нам нужно много воды и для огородов, садов, и для приготовления пищи.

Они снова уселись в самоход и укатили. Виктор подошел ближе к домику и принялся разглядывать рыб, плававших в его стенах. Вдруг по спине слегка "ударил камешек. Оглянулся. Неподалеку за кустом стояла белокурая девушка, которой он отдал фотоаппарат.

- Чего бросаешься? - нахмурился.

- Это ты так сердишься? - подошла к нему девушка.- А ну, еще посердись, земляк! Я хочу вспомнить, как сердятся люди.

- Почему "вспомнить"? Разве тут никто не сердится?

- Люди-рыбы уже не умеют ни сердиться, ни радоваться, ни плакать, ни смеяться, ни ненавидеть, ни любить... И я скоро совсем забуду...

- Как "забуду"? Это таблицу умножения, стихи или песню можно забыть, но не чувства! Их не забывают и не вспоминают, они возникают сами по себе.

- Так то у обычных людей появляются. А у людей-рыб они исчезают навсегда. И у меня, говорю, скоро их не будет, как только я полностью стану человеком-рыбой...

- О чем ты говоришь? Каких людей ты называешь рыбами? И почему это ты сама должна стать человеком-рыбой? - никак не мог понять ее Виктор и уже подумывал, что она и в самом деле больна.