Рэй Олдридж - Непонятнющий

Безымянный курьер пришёл к Нэтти Луперу час назад, напуганный и имеющий при себе знак главы безопасности Осирис Грэнд Отеля. Курьер никоем образом не проявил тот вопрос, который должен быть обсуждён, но показал тот тип едва сдерживаемой истерии, которую Нэтти связал с главными бедствиями. Он передал огромный предварительный гонорар, получил отметку Нэтти на форме о неразглашении и ушел без единого информативного слова.

По размеру этого предварительного гонорара Нэтти заподозрил, что его собираются попросить совершить некий подвиг расследования. Найти способ спасти вселенную или остановить инфляцию. Найти честного человека.

Нэтти Лупер терпеливо ждал под бдительным пристальным взглядом тяжеловооруженного регистратора. Он по-другому скрестил ноги, устроил поудобнее ремни своего древнего и надежного комбинезона, поскрёб ворсистое плечо. Всё это он проделал в размеренной и неторопливой манере, надеясь скрыть легкую степень нервозного ожидания.

Он вздохнул и поднялся, из-за чего регистратор брезгливо отпрянула, словно она ожидала, что Нэтти совершит некое несказанно странное действие. Харкнет табаком на ковер. Попросится в уборную снаружи. Вычешет птичье гнездо из своей бороды.

Нэтти снова вздохнул и побрел к огромному обзорному иллюминатору, который полукругом охватывал регистрационную зону. Он стоял и смотрел вниз на старую Землю, на её пустыни и всё еще голубые моря, на её редкие исчезающие клочки зелени. Он посмотрел вверх на главный корпус отеля, который с его места обзора протянулся на несколько километров, зеркально-гладкий сплав поверхности, прочерченной пунктирами тысяч светящихся окон, навигационных огней, иллюминированных вывесок. На средней дистанции, в двадцати километрах от Осириса, он смог увидеть слабый свет маленького обиталища, где у него была квартира — на то счастливое время, когда дела приводили его на Орбитальные Домены.

«Прэлэсно», — сказал Нэтти самому себе. Несколько из самых ближних вывесок почувствовали его внимание и прокрутили ему свои изобразительные проекции; он обнаружил, что смотрит на ролик представления Настоящих Качинадроидов Танцоров, на рекламу феромонного укрепляющего средства для волос и на рекламу нового стимулятора памяти — «Теперь Вы Действительно Сможете Помнить То Важное Что Были Действительно Глупы Чтобы Заметить Когда Оно Случалось!».

Прямо напротив черноты пространства свободно-плывущее холо-поле запустило рекламу, детально излагающую удовольствия отдыха в Анклаве Кариби. Утонченно прекрасная женщина качнула огромной шляпой на голове и улыбнулась Нэтти. Шляпа была полна невероятным количеством тропических фруктов; женщина потянулась и сорвала банан. Она почистила этот банан в томной, намекающей на непристойности, манере.

Нэтти отвернулся как раз, когда регистратор поднялась и сказала: «Теперь вы можете войти, мистер Лупер».

Он любезно кивнул, когда проходил мимо регистратора, которая выглядела так, словно задержала дыхание на случай, если Нэтти плохо пахнет.

Нэтти прошёл по укрепленному входу через три комплекта взрывоустойчивых дверей, которые открывались перед ним и закрывались позади него. Коридор дважды резко поменял направление, прежде чем он добрался до офиса.

Глава безопасности Осириса поднялась из-за стола, чтобы поприветствовать его; её приспешник уже стоял. «Мистер Лупер, добро пожаловать», — сказала она приятным мягким голосом. Она была стройной, её длинные черные волосы были связаны за спиной пучком толстых косичек, а у её зеленых глаз был Евразийский наклон. Она нацепила выражение профессионального безразличия.

По строю едва различимых знаков — напряженности вокруг глаз, искусственному спокойствию, тому, как её бескровные руки вцепились в край стола — он смог понять, что она была очень напугана. «Я — Анадель Ростов», — сказала она.

Он подумал, что она опасно привлекательна — но кто не был прекрасен на Орбитальных Доменах? Он напомнил себе, что Осирис Грэнд был маленьким автономным королевством и что эта женщина была его Верховным Лордом Палачом. Он мягко пожал её руку и сказал: «Привет», — как того требовала вежливость. Пока он держал её руку, мгновением дольше, чем того требовала совершенная вежливость, её улыбка стала чуть-чуть теплее. «Зовите меня Нэтти, Миз Ростов. Как все».

«А меня Анадель», — сказала она, опускаясь в свое кресло.

Приспешник был огромным мужчиной, чьё жесткое лицо казалось приведенным в состояние постоянного сердитого взгляда. Он не ответил на кивок Нэтти.

«Это мой помощник и личный охранник», — сказала Анадель. «Он предпочитает не пользоваться именем. И не разговаривать».

Нэтти пожал плечами. «По мне — прекрасно». Он опустился в глубокий роскошный диван, который сложил его длинное долговязое тело в странное положение. Он решил игнорировать этот дискомфорт.

Она взмахнула рукой и воздух наполнила бьющая музыка, взятая из «Оуки из Маскоджи».

Нэтти заметно поморщился. Она снова взмахнула рукой и музыка оборвалась.

«Я подумала, что вам будет более комфортно с музыкой из вашего собственного Анклава», — сказала она, извиняясь.

«Ну, я ценю эту мысль, Анадель, но я небольшой поклонник этой короволегающей музыки. Я думаю, что наслушался её вдоволь во время впечатлительной юности». Если она не жаждала обсудить работу, Нэтти Лупер был готов немного поболтать. «Кучка убогих старых пьяниц, поющих через свои носовые волосы, всё о том, как их бэйби оставили их — что чертовски не удивительно — и что они чувствуют себя как домашнего изготовления дерьмо, но которое они очень, в большинстве случаев, и похожи».

Он преувеличил факты, но не на много. Любой новый талантливый исполнитель, который не соответствовал узким эстетическим стандартам Аппалачского Анклава, должен был выбирать между голодной смертью или эмиграцией на один из нескольких эклектических Анклавов. Или еще они могли изменить свою музыку, чтобы соответствовать стандартам. «О, не всё так плохо», — признал он. «Ну, вы знаете, что я имею ввиду».

«Полагаю, что так», — сказала она, и Нэтти подумал, что она позабавилась бы, будь она меньше взволнована. «Мне следовало бы знать получше. В конце концов, вы специализируетесь в расследованиях по всем Анклавам, поэтому вы обязаны иметь более широкие вкусы, чем ваши приятели Аппалачианцы».

Это был заслуженный намёк снисходительности в её манере, поэтому Нэтти ухмыльнулся и сказал: «О, только в некоторых отношениях. Отчего же, я могу опрокинуть самогонки с лучшими из них. Ничто не нравиться мне больше, чем опоссумский пирог». Он покачал своими голыми ступнями. «Стригите мои ногти на ногах каждые шесть месяцев, нужно им это или нет».