Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса

Третье окно занимала карта Чиливака — его площадь не превышала двух квадратных миль. Он вовсе не казался угрожающим. Там было две системы улиц; одни шли с севера на юг, а другие, в северо-западном квадранте, поворачивали на двадцать градусов по часовой стрелке. На южной стороне с длинными и извилистыми улицами располагались новые жилые кварталы. В восточной части преобладала старая застройка, здесь тоже стояли большие здания, маленькие тесные кварталы были вытянуты с востока на запад. Маргерит-авеню шла в том же направлении в центре, а дом восемьсот двадцать по этой улице находился посередине квартала. В тексте, сопровождавшем это окно, говорилось, что население Чиливака составляет семьдесят восемь тысяч, и, хотя экономика города имеет сельскохозяйственный уклон, многие жители работают в большом городе в шестидесяти милях к западу, долгие поездки на работу и с работы — это стиль их жизни, среднедушевой доход горожан составляет сорок восемь тысяч канадских долларов, а уровень рождаемости равен 9,8 на 1000 жителей при уровне смертности 7 на 1000 в год. Скоро эти цифры поменяются на 0 и 1000 соответственно, подумал я.

— Почему они его не взяли, когда он вышел из дома? — прошептала мне на ухо Эй-2. Она только что появилась.

— Он четыре дня не выходил, — сказал я.

— Вот как.

— В любом случае, они считают, что Козел где-то там у него. Вот почему они перенесли операцию на этот день.

— Вот как, — повторила она, после чего устроилась рядом и уставилась на видеостену.

Мы сидели в большом конференц-зале во временном сооружении рядом с Гиперчашей. Говоря «мы», я имею в виду себя, Таро и его аспирантов, доктора Лизуарте, Ларри Бойла, Тони Сика, Майкла Вейнера, который взгромоздился на стул слева от меня, и почти всех занятых в проекте «Пачиси», кроме Марены, которая по неизвестной мне причине смотрела съемку из своего дома в Колорадо. Царила такая развеселая атмосфера, что я представлял, будто мы — студенты-старшекурсники, которые вдруг ни с того ни с сего собрались посмотреть по телевизору президентские выборы или «Гринч — похититель Рождества». Но к тебе это не относится. К тебе — нет.

— А вот и вторая цистерна! — воскликнул Лоуренс Бойл.

Он лазерной указкой ткнул в четвертое окно. В нем светилась передаваемая со спутника в реальном времени ночная картинка приблизительно четырех кварталов с домом Цервика в центре. Я разглядел два фронтона, гараж с плоской крышей на две машины и довольно большой деревянный настил в длинном узком заднем дворе. К сожалению, металлическая кровля с медным покрытием мешала заглянуть внутрь с помощью инфракрасной аппаратуры. Цистерна, о которой говорил Бойл, напоминала банку «ред булла». Машина проскользнула внутрь с погашенными фарами и встала за своим уже припаркованным близнецом на Эмеральд-стрит, в двух кварталах к югу от Маргерит-авеню.

Я встал, чтобы рассмотреть пятое окно, которое мне частично закрывала голова Тони Сика. Там был превосходный кадр с радиомачты — она возвышалась в центре города, и с нее сделали снимок квартала номер восемьсот под углом в сорок пять градусов. Я не увидел ничего необычного. Дом в колониальном стиле на четыре спальни. Перед входной дверью — крыльцо с четырьмя ступеньками и козырьком, который задержит штурмующую команду на секунду-другую. Участок невелик (застройка тут началась в 1988-м, перед началом эры Макстроя [784] Макстрой ( англ . McMansion) — уничижительный термин для обозначения большого загородного дома, построенного с использованием типовых современных технологий. ), и командир спецназовского отряда сказал, что им понадобится не более восьми секунд. Соседние здания почти не отличались от этого. В переднем дворе росло несколько кленов. Они еще не покрылись листвой. Все казалось вполне обыденным. Просто воплощением обыденности. Все уже не один десяток лет знали, что пригороды — не лучшее место для жизни, но тем не менее продолжали их застраивать, и посмотрите, откуда вышел зверь о семи головах.

Мамочка и папочка (в свои тридцать шесть лет Мэдисон Цервик все еще жил с родителями) наверняка отдыхали в главной спальне на втором этаже, а в задней части дома был кто-то еще, возможно младший братишка. Мэдисон — а теперь мы все были с ним запанибрата, — скорее всего, сидел в своей комнате. Приборы показывали состояние, которое называлось «шаблон, соответствующий ночному сну». То есть ни на первом, ни на втором этажах не светились экраны телевизоров, не горели настольные лампы. Вот уже более часа ни на одном из компьютеров датчики не отмечали движения мышки. Телефоны, КПК и прочие имеющие выходы в сеть гаджеты были отключены. Незначительный расход энергии означал, что в подвале работает маломощный прибор. Вероятно, все уютно устроились в своих кроватях. И видения человеческой катастрофы вспыхивали в их головах.

— Они передвинут начало операции на пять минут, — прозвучал по громкой связи голос Аны на фоне чьих-то переговоров. — Нужно проложить шланги.

— Спасибо, мисс Вергара, — ответил Бойл.

Мисс? Вот оно как? В любой другой день многие из нас ухмыльнулись бы. Сегодня все сохраняли серьезность. Ана (которая, оказывается, была в меньшей степени бойцом и в большей — игроком, чем я предполагал) в числе приблизительно тридцати гостей остановилась в трейлере, отделанном со всей мыслимой роскошью и установленном в десяти кварталах от дома восемьсот двадцать.

— Отлично, вот они, — сказала Ана.

Ее курсор показал на окно номер пять. Команда из четырех человек прикрепляла к задним стенкам двух хромированных цистерн длинные белые шланги. Повозившись немного, они проложили их двумя аккуратными дорожками — не дошли футов пятьдесят до дома Цервика, оставив смотанными несколько сотен футов запаса на каждом конце. Через некоторое время кто-то повернул клапан, и оба шланга надулись до свернутых колец, видимо тоже перекрытых клапанами. Вокруг постепенно конденсировался пар. Мы надеялись, что жидкий азот сдержит Козла.

В первый день расследования детективы обнаружили, что Мэдисону «остался один шаг» до получения самовоспроизводящейся популяции «искусственно созданного» штамма Brucella abortus. К концу второго дня работы они подтвердили, что его интересы в Интернете, в особенности карты гаплотипов человеческих геномов, которые он скачивал, свидетельствовали: он активно изменяет ДНК нового штамма. Brucella — очень почтенная и надежная бактерия, ее можно получить, принимая роды у буйволицы или выпив сырого козьего молочка с греком Зорбой. [785] В романе Никоса Казандакиса «Грек Зорба» есть такая фраза: «Ну, иди сюда, выпей козьего молочка». На протяжении многих лет болезнь эту называли и мальтийской лихорадкой, и лихорадкой Кипра, и волнообразной лихорадкой, и бруцеллезом, и еще сотней разных наименований. Мы же окрестили ее Козлом. Симптомы не очень отличались от тех, что вызывал диснейуорлдовский вирус: внезапный пот с запахом сырого сена, мышечные боли, потеря сознания и в итоге смерть. Все это довольно жутко, в особенности потливость. Не забудьте прихватить с собой на пути в небытие органический дезодорант.