Брайан Д'Амато - Хранитель солнца, или Ритуалы Апокалипсиса

К счастью, другой конец «кротовой норы» не должен находиться так далеко. Его не нужно грузить на космический корабль и везти, допустим, на Вегу. Отсюда, с Земли, его можно сориентировать таким образом, чтобы направляемая туда энергия выходила в различных точках космического пространства и времени. Вообще-то говоря, этот проект первоначально в 1988 году задумывался как часть космической программы НАСА. С 1990-х инициативу перехватил Уоррен, делая упор на исследовании перемещений во времени. На сегодняшний момент созданная программа (которая все еще размещалась на одном из больших серверов Эймсовского исследовательского центра НАСА в Маунтин-Вью, штат Калифорния) показывала, как попасть в любую данную точку на поверхности земного шара в точно заданный момент, произошедший много столетий назад. Это можно было сравнить с прицельным выстрелом из лука прямо в глаз тральфамадорийской [417] Тральфамадориане — вымышленная раса, фигурирующая в нескольких романах Курта Воннегута. осы на дальней от нас стороне Титана. При условии, что все срабатывало, поток данных появлялся в нужном месте пространства в определенный миг — в нашем случае в келье сестры Соледад за три дня до ее смерти. Помощница Таро Эй-2 сделала на доске набросок, весьма доходчиво отображающий замысел, чтобы предъявить его на последней презентации Бойлу.

Как и система Керрова пространства, протокол передачи сознания изначально разрабатывался не для временн о й проекции. У него были весьма скромные корни, и развивался он медленно, на протяжении нескольких десятилетий. В 1980-х объектом изучения все еще оставалась планария, плывущая по простым лабиринтам в Иллинойском университете в Шампейне. Один плоский червь «запоминал» процесс, и ученые фиксировали импульсы из его маленького неврального узла, потом они передавали повторяющуюся комбинацию рентгеновских лучей, основанную на полученных записях, второму червю, и тот уже быстрее обучался проходить лабиринт. Цель заключалась в том, чтобы получить некую хирургическую методику, позволяющую таким образом видоизменить части мозга донора, чтобы облегчить их трансплантацию. Но в начале 1990-х в университете ставили эксперименты на макаках, а в 2002-м «Уоррен рисерч груп» провела первые испытания на человеке — на неизлечимо больных добровольцах в Индии и Бразилии. Два года назад уорреновские ребята осуществили то, что на их языке называлось последним опытом на человеке в реальном времени (первое из «предварительных испытаний», о котором Марена говорила в Стейке), и загрузили СОС Тони Сика в голову одного шестидесятилетнего гондурасца, умиравшего от рака желудка. Заметных потерь памяти, познавательной способности или личностных свойств Сика отмечено не было. По крайней мере, так утверждалось.

Я, однако, подозревал, что они занимались и другими подобными операциями, о которых мне ничего не сказали. Наверняка данные Сика отправили в мозг по крайней мере еще одного человека из прошлого. Но выведать ничего не удалось. «Некоторые вещи настолько противозаконны, что о них и знать никто не хочет», — отмахнулась Марена. Словно все прочие проделки, о которых мне стало известно в последнее время, считались пустяками — не более чем нарушениями правил уличного движения.

Наши фокусы и в самом деле дурно попахивали. Прежде чем начать работать с моим СОСом, швейцарская команда послала залп фотонов в комбинации, которая должна была абсолютно запутать сознание Соледад или, по словам Эй-2, «уничтожить серое вещество объекта». Очевидно, так называемые низшие функции ее мозга, сенсорные или моторные навыки, сохранятся в целости. Поэтому «смывная волна» не затрагивает ее «абстрактные воспоминания» (по лабораторной терминологии), семантические и пространственные способности, например умение говорить или спускаться по лестнице. Только ее эпизодические впечатления… то есть всякие случайные вещи. Наша деятельность в чем-то походила на фотографическую печать или изготовление голограмм. Голографический негатив представляет собой запись волнового фронта, где наряду с интенсивностью хранится и фаза светового сигнала. Каждая частичка такой пленки содержит полную картинку. И если вы разрежете негатив пополам и пропустите через эти половинки свет, вы все же увидите целое изображение, по-прежнему трехмерное, хотя и лишенное некоторых деталей.

Но чтобы воспринять это, нужен человеческий глаз. Вот и запись моего сознания являлась, как и голограмма, всего лишь матрицей, которую можно применить для перенастройки другой системы, а именно — чужого мозга. Повторюсь: на данном этапе развития технологий в этом качестве ничто иное не подходило.

Зато ни одна часть контента (я имею в виду собственный СОС) не нуждалась в интерпретации. Люди и программы, задействованные на передаче потока данных, обеспечивали его полноту, и только. Но мои закодированные воспоминания, хитросплетения связанных с ними мыслей и поступков никто не собирался расшифровывать — разве фотокамеру, снимающую лицо, интересует, улыбается оно или нет? Поскольку интервалы между пиками каждой волны были точно синхронизированы с гиппокампальными реакциями (большинство долгосрочных воспоминаний проходят через гиппокамп [418] Гиппокамп — часть головного мозга, которая участвует в формировании эмоций и консолидации памяти. ), кора головного мозга воспримет эту информацию как внутреннюю.

Гамма-фотоны имеют сильный заряд и могут вызвать большие повреждения. Вот почему гамма-нож — такой востребованный инструмент в микрохирургии. [419] Гамма-нож — установка для радиохирургии головного мозга. В данном случае хозяйка (как наши экспериментаторы ее называли; словно она нас приглашала) подвергнется облучению двумя зивертами. Доза не то чтобы смертельная, но достаточно большая, чтобы разрушить опухоль или личные воспоминания — вроде того, как выглядел ее отец или в каком платье она ходила к первому причастию, — и вызвать к тому же антероградную амнезию.

В общем, мы в своих опытах недалеко ушли от убийства. Спланированного убийства, если честно.

Таро (не микробиолог, но человек разносторонний; он был в курсе всех проводившихся исследований) не зря назвал результаты первого эксперимента неоднозначными. Субъекты восприняли информацию, но не в полном объеме или же неправильно истолковывали индуцированные воспоминания, которые, возможно, еще и перепутались с нестертыми личными. Вероятно, этот несчастный гондурасец не понимал, то ли он — это он, то ли он — Тони Сик, то ли он вообще спятил. В прошлом году лаборатории, однако, удалось решить проблему за счет переизбытка информации. Мозг не записывает то или иное воспоминание или набор навыков в определенную точку. Данные распределяются по нескольким невральным слоям, а иногда даже по разным участкам коры. Поэтому мы могли посылать один и тот же гамма-пакет много-много раз. Если кусочек матрицы не закреплялся в конкретной части мозга Соледад, оставались неплохие шансы зафиксировать слепки моего сознания в другом участке при следующем залпе. Эта стратегия, кроме того, использовала имеющуюся у памяти особенность не делать перезаписи. То есть сразу после смывной волны нейроны пребывают в хаотическом, амнезийном состоянии и активно стремятся образовать новые связи. Но после того как микроучасток мозга воспринял воспоминание, оно в большей или меньшей степени оседает там, а следующее послание должно занять другое «вакантное» место.