Евгений Лукин - Зона Справедливости

— А мама где?..

Димка повел плечом.

— Собрание у них…

— У кого?

— У жильцов. Насчет вчерашнего митингуют… Додумались: хотят весь дом на охрану поставить… Может, воды принести — запить?..

— Да нет… — собравшись с силами, сказал Алексей. — Сейчас встану…

— Я там чай заварил… — сообщил Димка. — Ты как?

Сынуля был необычно предупредителен. То ли родитель и впрямь встревожил его своим криком, то ли Димке просто не терпелось разузнать поподробнее о том, что случилось в арке…

— Сосиски еще есть…

Колодников содрогнулся. К горлу снова подступил ком желчи но, слава Богу, поколебавшись, укатился по пищеводу обратно в желудок…

— Нет, спасибо, — сипло ответил Алексей. — Я так, глядишь, скоро вегетарианцем стану…

Впервые за долгое время чай они пили на кухне вместе.

— Ну ладно… — с надрывом говорил Колодников. — Сволочи они, рэкетиры, убийцы… Но я же их только что перед этим живыми видел! Только что, понимаешь?..

— Ты с ними, в натуре, вмазал?

— В том-то и дело!..

— А ментам сказал?

— Нет…

— Ну и правильно…

Ссутулившись над стаканом, Алексей с остановившимся взглядом размешивал и размешивал ложечкой чай, хотя сахар давным-давно уже растворился.

— Бойня… — сдавленно сказал он. — Самая настоящая бойня… Хуже, чем в Чикаго, наверное… Там гангстеры хотя бы просто из автоматов друг друга дырявили! А тут… Ножевые ранения, пулевые… Под одним, должно быть, гранату взорвали — в клочья разнесло, по всей арке… Какая-то извращенная жестокость, понимаешь? Нечеловеческая…

— Гранату?.. — недоверчиво переспросил Димка. — Да ну, не может быть!..

— Может… — Дрогнувшей рукой Алексей отложил чайную ложку, поднес стакан к губам, но так и не отхлебнул — расплескав, поставил на стол. Во рту сладковато горчило от анальгина, тупо бьющая в затылок боль шла на убыль, и все же каждое слово еще давалось Колодникову с трудом.

— Ты прикинь, как должно было грохнуть, — озадаченно сказал Димка. — Это ж не петарда. Граната… Слушай, а тебя-то чего в понятые загребли? Третий подъезд, второй этаж… Там же рядом народу полно!..

Алексей невесело усмехнулся — одним ртом, чтобы резким движением не растревожить ноющую голову.

— Так умные же все! — бросил он с досадой. — Никто даже дверь не отворил… Два дурака нашлось на весь двор: я да еще один из первого подъезда… Тоже недавно въехал…

— А он слышал?

— Взрыв? Нет, не слышал… Спал, говорит. Да врет, наверное!.. Ну как это может быть? Внизу в двух шагах палят вовсю, гранату подорвали — не проснулся! А на звонок открыл…

— А может, и не врет…

Что-то в Димкином голосе показалось Колодникову странным. Он всмотрелся повнимательней в распухшую физиономию сына, и тот смущенно отвел глаза. Нет, в прошлый раз Димка, помнится, вел себя куда естественней. Рычал, злобствовал, грозил расправиться с обидчиками… Теперь же он был какой-то пришибленный, утративший обычную свою самоуверенность. Может быть, даже слегка испуганный…

Кстати, такое впечатление, что нынешней ночью Димку в арке подстерегли уже не любители, но профессионалы высокого класса. Ударов было нанесено — всего ничего, зато каждый из них мог послужить причиной серьезного увечья. Сам Колодников от одного такого удара улетел бы в нокаут… Ох, отчаянные, должно быть, ребята!.. Тут в двух шагах Скуржавый Полтину поминает, а им — ноль внимания… Напали, отлупили чуть ли не на виду…

— А менты что говорят? — спросил Димка, медленно облизнув губы и по-прежнему не поднимая глаз.

— Да у них, как я понял, тоже крыши поехали… — нехотя отозвался Колодников. — Ну что взрыва никто не слышал — ладно… Осколков не нашли! Понимаешь? Ни гильз, ни осколков — ничего! А самое главное: у одного из этих… ну, из тех, что поминали… голова отрезана! Напрочь!.. При мне с асфальта подбирали… А волосы короткие, не ухватишь… Ногой в пакет закатили… Представляешь? Ногой… — Алексей выпрямился и несколько секунд тупо смотрел в никуда, борясь с бунтующим пищеводом. Потом тошнота отступила, но хуже всякой тошноты было сознание невозможности, невероятности того, что случилось ночью…

— Ведь что получается… — решившись, медленно проговорил Алексей. — Всех насмерть, а один еще какое-то время жил… Бился, катался… Ну, видно было, как он там корчился… И зацепил бутылку — уже в агонии…

— И… чего? — тоже понизив голос, спросил Димка.

Колодников встал и подошел к кухонному окну. Продравший его озноб был настолько силен, что начался даже не со спины, а с затылка. Алексей взялся за голову, вонзив ногти в кожу.

— А того… — проговорил он сквозь зубы. — Бутылка-то при мне из арки выкатилась… При мне, понимаешь?.. Я уже к парадному к своему подходил — и вдруг слышу: вроде захрипел кто-то… А потом бутылка…

Он обернулся. Незалепленный пластырем глаз Димки смотрел на него чуть ли не с ужасом.

— То есть выпил я с ними… — малость переведя дыхание, продолжал с содроганием Колодников. — Дошел до угла, свернул… И в этот самый миг, получается, все и началось!.. А задержись я на минуту…

Алексей запнулся, испытав то странное ощущение, когда, закурив, бросаешь горелую спичку в угол, а она застывает в воздухе, не долетев до стены, и отказываешься верить глазам. Так не бывает! И лишь потом с облегчением замечаешь, что спичка попала в паутину…

Так не бывает! Не было ни грохота взрыва, ни автоматных очередей, ни криков, ни шума схватки… Был только гулкий двор, траурные тихие вздохи плейера, желтизна свечей… Он прошел мимо и даже не повернул головы. А в это время в арке, получается, в живых оставался всего один человек — тот, что зацепил потом в агонии бутылку…

— Ментам… — просипел Димка. — Ментам ты об этом сказал?..

— Нет, — бросил Алексей.

Широкие плечи сына расслабились.

— Слава Богу…

Анальгин подействовал, но голова все еще оставалась тяжелой, и Колодников решил, что глоток свежего воздуха ему просто необходим. Вязаную шапочку он даже надевать не стал — сунул в карман куртки. Ступив на крыльцо, Колодников сразу же увидел изливающуюся из четвертого подъезда толпу. Значит собрание кончилось. А здоровый, должно быть, актовый зал в домоуправлении — выходят и выходят… Вроде не воскресенье, не суббота, а смотри, сколько народу!..

Надо полагать, ни до чего хорошего жильцы на собрании так и не договорились. По квартирам разползтись не спешили, сбивались в группы и яростно продолжали что-то обсуждать. В центре одного такого скопления неистовствовала Александра. Алексей неспешно сошел с крыльца.

— Стрелять! Стрелять, как бешеных собак!.. — надсаживался поблизости дребезжащий старческий голосок. — Это же не люди, это, я не знаю… Звери какие-то!..