Евгений Лукин - Зона Справедливости

Пришлось рассказывать сызнова. Соседи слушали и поеживались.

«Ай-яй-яй… — слышалось то и дело. — Ц-ц-ц…»

На крыльцо Колодников поднимался уже героем.

Дома ему, правда, подпортила настроение Александра. Хотя, если вдуматься, претензии ее звучали вполне разумно: нечего открывать кому попало среди ночи!.. Да хоть бы и милиции!.. Больше всех надо, что ли?.. Пусть вон дворники в понятые идут — у них служба такая!..

Дверь Димкиной комнаты была, как всегда, плотно закрыта, поэтому оставалось лишь гадать, дома он или же где-то гуляет… Хотя — гулять с такой физиономией? Вряд ли…

Склоку прервал дверной звонок. Алексей открыл. На пороге стояли два румяных улыбающихся аккуратненьких мальчугана — с виду школьники: один — класса из девятого, другой — и того меньше. В левой руке каждый держал сумку, в правой — тоненькую кипу ярких глянцевых журнальчиков — гибких, как тетрадки.

— Здравствуйте!.. Здравствуйте!.. — зачастили оба наперебой, оттарабанивая, без сомнения, затверженный заранее текст. — Скажите, как вы думаете, почему мир вокруг вас так жесток?.. Скажите, а известно ли вам настоящее имя Бога?..

Колодников глядел на них с умилением.

— Ребя-ата… — протянул он, расплываясь в пьяной улыбке. — Ну что же вы стоите на пороге?.. Проходите на кухню, я вас чаем напою… А там уже все обсудим: и настоящее имя Бога, и…

— А ну вон отсюда! — гаркнула подоспевшая Александра. — Только вас еще здесь не хватало!..

Оттолкнула Алексея и с маху захлопнула дверь, едва не влепив ею по испуганно улыбающимся рожицам.

Колодников неуклюже повернулся к жене.

— Зачем же ты так грубо-то… с иеговенками? — упрекнул он и оторопело умолк, осознавая, что это у него сейчас такое выговорилось. Осознав, захихикал.

— Слу-шай!.. — вымолвил он наконец. — А красивый, между прочим, иеговизм… То есть этот… неологизм!.. Иеговенки…

— С электриком, что ли, набрался? — процедила Александра.

Колодников сурово сдвинул брови.

— А голову отрезанную… ты когда последний раз ногой в пакет закатывала?.. — спросил он с угрозой. — А мне вот пришлось!.. Набрался… Да ты б уже померла триста раз на моем месте!..

С этими словами он величественно прошествовал в большую комнату, где со скрипом и хрустом повалился на прибранное супружеское ложе.

— До трех не будить!.. — повелел он и тут только обратил внимание, что в левой руке у него — тетрадка с яркой глянцевой обложкой. На обложке ликовали жизнерадостные строители светлого будущего, причем, вне всякого сомнения, построившие его вот только сейчас, сию секунду. Стало быть, исхитрились все-таки иеговята сунуть через порог свою агитку…

— Хм… — с сомнением молвил Алексей и, пролистав, посмотрел картинки и заголовки. Заголовки были ничего, вполне божественные, но вот от картинок, воля ваша, так и веяло советской пропагандой. Энтузиазму-то, энтузиазму на личиках!.. «Коммунизм — это молодость мира, и его возводить молодым…»

Необходимость поделиться мыслями хоть с кем-нибудь согнала Колодникова с кровати. Он поднялся и двинулся в кухню, где злобно гремела посудой Александра.

— Нет, ну ты мне вот что объясни… — проникновенно обратился Алексей к сердито ерзающим под халатиком лопаткам жены. — Чем эти иеговенки вообще отличаются от коммунистов? Царствие Божие у них — на земле, а не на небе… Далее… Наступит оно после армагеддона… то есть после той же гражданской войны и мировой революции… Христос у них — даже и не Бог, а самый лучший из людей, хоть в мавзолей его клади на Красной площади… В чем разница-то?

Ответа, естественно, не последовало. Колодников покряхтел смущенно и бросил брошюрку на кухонный стол.

— Зря… — примирительно, пожалуй, даже виновато сказал он. — Зря ты, ей-Богу, иеговят выперла… Меня агитировать — все равно, что коллапсар освещать… Они еще только рты открыли, а я уже все их доводы наперед знал… Иегова… Так это ведь даже и не имя никакое! Это просто непереведенный кусок древнееврейского текста… По-нашему, «Аз есмь…» Или «Сущий»… При чем тут вообще имя?.. Взялся переводить — так переводи до конца… ничего не пропуская…

Подождал — может, отзовется… Не дождавшись, уныло шевельнул бровью и поплелся обратно. Ну и ладно!.. Не хочешь разговаривать — черт с тобой!.. Шлепнулся на широкое ложе, едва не потеряв очки. Снял, отложил на тумбочку… В дверь опять позвонили. «Да пошла ты!.. — с озлоблением подумал Колодников. — Сама откроешь, не рассыплешься…»

Слышно было, как Александра подозрительно осведомляется сквозь дверь, кто пришел и зачем. На лестничной площадке забубнили басовито.

— Какая еще домовая дружина? — закричала в прихожей Александра. — Я ему дам дружину!.. Знала бы — и в понятые не отпустила!..

«У, дура!..» — с тяжелой ненавистью подумал Колодников и, повернувшись набок, смежил веки. Лишь бы кошмаров никаких не привиделось…

Проснулся Алексей вовремя, но настроение было — ни к черту! Нет, нервы — нервами, а пить натощак все-таки не следовало… Даже поколебался: не позвонить ли от соседей на работу и не сказаться ли больным? Однако соблазн ошеломить фонд новой душераздирающей историей оказался слишком велик. Колодников привел себя в порядок, оделся — и двинулся…

Кирпичный двухэтажный особнячок держал оборону. Как в гражданскую. У входа ворочалась плотная толпа ощерившихся по-звериному вкладчиков. Того и гляди приволокут бревно да и начнут высаживать дверь… Специалист по компьютерному дизайну приостановился в растерянности, но вскоре вспомнил, что в особнячок можно попасть еще и через двор. Все-таки строитель-купец дело знал. Полиция — в парадный подъезд, а клиенты тем временем шасть — и врассыпную черным ходом…

Интересное дело (со скорбной язвительностью, мыслил Алексей, обходя сторонкой людское скопище), ну не может Русь без очереди! Раньше за колбасой давились, теперь вот — за деньгами… Все-таки поразительная мы нация! Ведь ясно же, как Божий день: всех обманут… И здесь, и везде… Нет, все равно несут, вкладывают, на прибыль надеются!..

Колодников еще раз приостановился и обозрел толпу.

«И правильно сделают, что обманут! — цинично подумалось ему. — Давать деньги в рост… Это же ростовщичество чистейшей воды! Самое презираемое ремесло — во все века…»

— Стрелять!.. — угрюмо прорычали в толпе. — Стрелять их, жуликов!..

«О Господи!.. — ужаснулся он. — И эти туда же!.. Можно подумать, сами не жулики!.. Вон какие деньжищи вкладывают — по пять лимонов… Ах, накопили!.. Почему же я тогда не накопил?..»

— Алексей!.. — послышался вдруг женский голос.

Колодников обернулся. Из толпы проталкивалась локтями некая отчаянно улыбающаяся особа приятных, хотя и несколько пышных форм. На миг Алексеем овладела паника: широкоскулое лицо вкладчицы было ему откуда-то знакомо, но откуда?.. Миндалевидные карие глаза, распущенные по плечам волосы… Да тудыть твою в качель!.. Это ж медиум! Оккультистка и теософка! Та, что вместе с Александрой и четой Чернолептовых гоняла намедни пальчиками блюдечко по картону… Пять лет как в разводе… Оп! А как же ее зовут-то?..