Филип Дик - Скользя во тьме

— Это уже домыслы, — перебил Хэнк. — Что она, по-вашему, готовит? Какое у вас доказательство? Имейте в виду — нас интересует только информация из первых рук.

— А в ПСИХБОЛЬНИЦУ вас уже отправляли? — спросил Фред у Барриса.

— Нет, — ответил Баррис.

— Согласны ли вы подписать клятвенное, заверенное нотариусом заявление в канцелярии окружного прокурора, — продолжил Фред, — относительно вашего доказательства и информации? Согласны дать в суде показания под присягой и…

— Он уже сказал, что согласен, — перебил Хэнк.

— Мое доказательство, — сказал Баррис, — основной части которого у меня сегодня с собой нет, но которое я в нужное время смогу подобающим образом представить, состоит из магнитофонных записей телефонных переговоров Роберта Арктура. То есть тех переговоров, которые Роберт Арктур вел, не зная, что я его подслушиваю.

— Что это за организация? — спросил Фред.

— Я считаю, что она… — начал Баррис, но тут Хэнк жестом велел ему заткнуться. — Она политическая, — тем не менее продолжил Баррис, потея и немного дрожа, но с видом предельно довольным, — и направлена против нашего государства. Извне. Врагом Соединенных Штатов.

— А какова связь Арктура с источником Вещества С? — спросил Фред.

Баррис немного поморгал, затем облизнулся, скроил гримасу и ответил:

— Это содержится в моем… — Он осекся. — Когда вы изучите всю мою информацию — то есть мое доказательство, — вы, несомненно, сделаете вывод что Вещество С производится зарубежным государством, нацеленным на уничтожение Соединенных Штатов, и что мистер Арктур является существенно важным звеном всей той структуры, которая…

— Можете вы назвать конкретные имена других членов этой организации? — спросил Хэнк. — Лиц, с которыми Арктур встречался? Ведь вы сознаете, что предоставление ложной информации компетентным органам является преступлением, и, если вы это делаете, вас обязательно привлекут к судебной ответственности.

— Я сознаю, — подтвердил Баррис.

— Итак, с кем контактировал Арктур? — спросил Хэнк.

— С некой мисс Донной Готорн, — ответил Баррис. — Под различными предлогами он регулярно отправляется к ней домой и тайно сговаривается.

Фред рассмеялся.

— Тайно сговаривается. Что вы имеете в виду?

— Я следовал за ним, — медленно и раздельно продолжил Баррис, — в своей машине. Когда он ничего не подозревал.

— И часто он туда отправляется? — спросил Хэнк.

— Да, сэр, — кивнул Баррис. — Очень часто. Не реже, чем…

— Донна его девушка, — заметил Фред.

— Мистер Арктур также… — начал Баррис.

Повернувшись к Фреду, Хэнк спросил:

— Как думаешь, есть тут толк?

— Нам определенно следует взглянуть на его доказательство, — ответил Фред.

— Принесите ваше доказательство, — проинструктировал Хэнк Барриса. — Все, целиком. Более всего нас интересуют имена. Имена, а также номера машин и телефонов. Замечали вы когда-либо у Арктура крупные количества наркотиков? Более крупные, чем у простого пользователя?

— Безусловно, — сказал Баррис.

— Какого рода это были наркотики?

— Различные. У меня есть образцы. Я аккуратно отбирал образцы… чтобы вы их проанализировали. Могу их также принести. Совсем понемногу, широкое разнообразие.

Хэнк и Фред переглянулись. Баррис, глядя невидящим взором перед собой, улыбался.

— Прямо сейчас вы еще хотите что-то сказать? — спросил Хэнк у Барриса. Затем сказал Фреду: — Пожалуй, нам стоит послать с ним сотрудника за его доказательством. — Имелось в виду: позаботиться, чтобы он не запаниковал и не свалил, не попытался передумать и выйти из игры.

— Я хотел бы сказать еще одно, — заявил Баррис. — Мистер Арктур наркоман. Он зависимый от Вещества С, и его сознание стало спутанным. Оно постепенно, за определенный период времени, становилось все более спутанным, и теперь он опасен.

— Опасен, — эхом повторил Фред.

— Да, — подтвердил Баррис. — У него уже были эпизоды, какие случаются с теми, чей мозг поражен Веществом С. Перекрест зрительных нервов должен разрушаться, поскольку относящийся к аналогичной стороне тела компонент… но также… — Баррис откашлялся. — Происходит также разрушение мозолистого тела.

— Подобные беспочвенные домыслы, — сказал Хэнк, — как я вас уже предупреждал, ровным счетом ничего не стоят. Так или иначе, мы пошлем с вами сотрудника. Он поможет доставить сюда ваше доказательство в целости и сохранности. Согласны?

Ухмыляясь, Баррис кивнул.

— Но разумеется…

— Разумеется, этот сотрудник будет в штатском.

— Меня… — тут Баррис развел руками, — могли убить. Как я уже сказал, мистер Арктур…

Хэнк кивнул.

— Хорошо, мистер Баррис, мы ценим вашу самоотверженность. Если столь крайний риск окупится, если ваша информация позволит добиться обвинительного приговора в суде, тогда безусловно…

— Я здесь совсем по другой причине, — заявил Баррис. — Этот человек болен. У него поврежден мозг. От Вещества С. Причина, почему я здесь…

— Нас не интересует, почему вы здесь, — перебил Хэнк. — Нас интересует только, стоит чего-то ваш доказательный материал или нет. Все остальное — ваши проблемы.

— Благодарю вас, сэр, — не переставая ухмыляться, закивал головой Баррис.

Вернувшись обратно в комнату 203, полицейскую лабораторию психологического тестирования, Фред без особого интереса слушал, как оба психолога излагают ему результаты тестов.

— Вы продемонстрировали то, что мы склонны расценивать скорее как явление конкуренции, нежели как повреждение. Присядьте.

— Ага, — стоически отозвался Фред, садясь.

— Имеется в виду конкуренция, — пояснил другой психолог, — между правым и левым полушариями вашего мозга. Там не столько единственный сигнал, дефектный или искаженный; скорее там два сигнала, которые сталкиваются друг с другом путем внесения противоречивой информации.

— Обычно, — объяснил другой психолог, — человек пользуется левым полушарием. Там располагается система «я», или «эго», или сознание. Левое полушарие является доминантным, ибо именно там всегда находится речевой центр; если быть более точным, двухсторонность заключается в локализации речевых способностей, или валентности, в левом, а ориентационно-пространственных способностей в правом полушарии. Левое полушарие можно сравнить с цифровым компьютером, правое — с аналоговым. Таким образом, функция двухсторонности не сводится к простому дублированию; две системы восприятия принимают и обрабатывают вновь поступающие данные различным образом. Однако в вашем случае ни одно из полушарий не доминантно, и они не действуют друг по отношению к другу в компенсирующей манере. Одно сообщает вам одно, другое — другое.