Филип Дик - Лейтесь, слёзы...

— А я этим больше не занимаюсь, — объяснил Ясон. — Я теперь торговец. В сфере фермерского оборудования. Не желаете ли визитку? — Он потянулся к правому верхнему карману пиджака — чистой воды блеф. Но Макнульти отрицательно покачал головой. Вот ведь как все вышло — в своей обычной бюрократической манере они заполучили на него чужое досье. И, в опять-таки обычной запарке, этим удовлетворились.

Хвала Господу, подумал Ясон, за слабость, присущую этому сложному и обширному, запутанному, охватившему всю планету аппарату. Слишком много людей; слишком много машин. Начавшись с простой оговорки пола-инспектора, ошибка проделала длинный путь до самого Пол-Банка, их базы данных в Мемфисе, что в штате Теннесси. Теперь даже с моими отпечатками пальцев и ступни, образцами голоса и ЭЭГ им, скорее всего, не удастся ничего прояснить. По крайней мере, пока что; и не с этим моим бланком в досье.

— Мне его оформить? — спросил сотрудник у Макнульти.

— За что? — спросил Макнульти в ответ. — За то, что он механик по дизелям? — Он компанейски похлопал Ясона по спине. — Можете отправляться домой, мистер Таверни. Домой, к вашей очаровательной возлюбленной с детским личиком. К вашей маленькой девственнице. — Ухмыляясь, Макнульти двинулся прочь, в толпу озадаченных и потрясенных мужчин и женщин.

— Можете идти, сэр, — сказал сотрудник в форме Ясону.

Кивнув, Ясон быстро выбрался из 469-го полицейского участка на улицу, чтобы смешаться там с другими людьми, свободными и независимыми.

Впрочем, в конце концов они до меня доберутся, подумал Ясон. Сопоставят образцы и отпечатки. И все же — если прошло пятнадцать лет с момента снятия фотографии, быть может, прошло пятнадцать лет и с момента снятия образцов голоса и ЭЭГ.

Хотя отпечатки пальцев и ступней так и так никуда не денутся. Они-то не меняются.

А может, подумал затем Ясон, они просто кинут отксеренную копию в мусорную корзину, и тем дело и кончится. А данные, которые обо мне были получены, пойдут в Мемфис — храниться там в «моем» постоянном досье. А точнее, в досье на Ясона Таверни.

Хвала Господу, что Ясон Таверни, механик по дизелям, никогда не нарушал закон, никогда не связывался с полами или натами. Как же это удачно.

Туг над головой у Ясона закачался полицейский хлоппер — красный прожектор мерцал, а из динамиков системы общественного оповещения раздавалось:

— Мистер Ясон Таверни! Немедленно вернитесь в 469-й полицейский участок! Это приказ полиции! Мистер Ясон Таверни… — Динамик все ревел и ревел, а потрясенный Ясон стоял столбом. Господи, они уже до всего докопались. И даже не за часы, дни или недели, а за считанные минуты.

Ясон вернулся в полицейский участок, поднялся по стираплексовой лестнице, прошел через светочувствительные двери, протолкался через плотную орду несчастных людишек и снова предстал перед тем самым сотрудником в серой униформе, который занимался его делом. Там же стоял и Макнульти. Два пола с хмурым видом переговаривались.

— Полицейский хлоппер… — начал было Ясон, но Макнульти махнул зажатым в руке документом, перебивая его.

— Это было совсем ни к чему. Мы просто передали куда надо ваш словесный портрет, а какой-то недотепа зачем-то зарядил все это дело в хлоппер. Но раз уж вы здесь… — Макнульти развернул документ так, чтобы Ясон смог увидеть фотографию. — Скажите, неужели пятнадцать лет назад вы так выглядели?

— Да, пожалуй, — сказал Ясон. Но фото изображался мужлан с опухшей физиономией, выступающим кадыком и отвратительными зубами. Пустые глаза недоумка смотрели в никуда. Кукурузного цвета кудряшки свисали поверх похожих на дверные ручки ушей.

— Вы сделали пластическую операцию, — предположил Макнульти.

— Да, — подтвердил Ясон.

— Зачем?

— Разве кому-то хочется вот так выглядеть? — спросил в ответ Ясон.

— Тогда неудивительно, что вы так привлекательны и горделивы, — сказал Макнульти. — Так величавы. Так… — он с трудом подыскал слово, — так повелительны. Да, очень трудно поверить, что такое могли проделать с../— он ткнул пальцем в фотографию, — таким вот. Чтобы он выглядел, как вы. — Тут Макнульти дружелюбно похлопал Ясона по плечу. — Но откуда вы взяли деньги?

Пока Макнульти разглагольствовал, Ясон стремительно прочитывал отпечатанные на документе сведения. Ясон Таверни родился в Цицероне, что в штате Иллинойс. Отец — оператор револьверного станка. Дед владел сетью магазинов розничной торговли фермерским оборудованием — счастливое совпадение, решил Ясон, учитывая то, что он сообщил Макнульти насчет своей нынешней карьеры.

— Они мне достались от Виндслоу, — сказал Ясон. — Мне так стыдно; я всегда о нем помню и вечно забываю, что другие-то ничего об этом не знают. — Профессиональные навыки здорово ему помогли — пока Макнульти с ним говорил, Ясон уже успел прочесть и усвоить почти всю информацию на странице. — Это мой дедушка. У него была куча денег, а я всегда считался его любимцем. Понимаете, я был его единственным внуком.

Заглянув в документ, Макнульти кивнул.

— Я выглядел типичным сельским увальнем, — продолжил Ясон. — Собственно, таким я и был — сущей деревенщиной. Лучшее занятие, какое я смог себе подыскать, была починка дизельных моторов. А мне хотелось чего-то большего. Тогда я взял деньги, завещанные мне Виндслоу, и отправился в Чикаго…

— Хорошо-хорошо, — опять закивал Макнульти. — Теперь все стыкуется. Мы понимаем, что подобная радикальная пластическая операция могла быть проделана, и не за слишком большие деньги. Но обычно на такое идут «бывшие» или беглецы из исправительно-трудовых лагерей. Причем мы следим за всеми пересадиловками, как мы их называем.

— Но вы только гляньте, что я был за урод, — сказал Ясон.

Макнульти испустил хриплый гортанный смешок.

— Да, мистер Таверни. Это уж точно. Ладно. Извините за беспокойство. Можете идти. — Он махнул рукой, и Ясон уже углубился было в окружавшую их толпу. — Постойте! — вдруг крикнул Макнульти, снова маша Ясону рукой, но теперь уже призывно. — Вот еще что… — Окончание фразы, утонув в шуме людской орды, не дошло до Ясона. Тогда, с заледеневшим сердцем, он побрел назад.

Раз они тебя заприметили, понял вдруг Ясон, досье они уже никогда не закроют. И тогда анонимность тебе нипочем не вернуть. Главное, чтобы тебя вообще не заприметили. Но я дал себя заприметить.

— В чем дело? — в отчаянье спросил он у Макнульти. Они играли с ним, как кошка с мышкой; внутри себя Ясон уже чувствовал, как замедляются ток его крови, биение его сердца, как начинают сдавать все его жизненно важные органы. Даже психологическое превосходство секста мало-помалу испарялось.

Макнульти протянул руку.

— Отдайте мне ваши УДы. Мне нужно проделать с ними кое-какую лабораторную работу. Если с ними все в порядке, послезавтра я вам их верну.