Филип Дик - Лейтесь, слёзы...

Нет, подумал Ясон, это не больница.

И Хильды не было рядом; он резко переживал ее отсутствие — а из-за этого и отсутствие всего остального. Господи, подумал он, что же такое стряслось? Боль в груди исчезла, как и многое другое.

Ясон с трудом отпихнул от себя грязное шерстяное одеяло, сел, машинально потер лоб и, как мог, собрался с силами.

Это номер отеля, решил он. Паршивой, кишащей клопами ночлежки для алкашей. Ни занавесок, ни ванной. В таких отелях он, бывало, жил много-много лет назад, в самом начале своей карьеры. Еще когда он был никому не известен и сидел без гроша в кармане. В те самые черные дни, которые он, как мог надежнее, стирал из памяти.

Так, деньги. Ощупав свою одежду, Ясон понял, что на нем уже не больничный халат, а снова сшитый по спецзаказу шелковый костюм — правда, донельзя мятый. А во внутреннем кармане пиджака оказалась пачка немалого достоинства банкнот — те самые деньги, которые он намеревался забрать с собой в Вегас.

По крайней мере, у него хоть это осталось.

Ясон быстро огляделся в поисках телефона. Нет, здесь его, конечно же, нет. Но телефон непременно должен быть в вестибюле. Так, кому бы позвонить? Хильде? Элу Блиссу, его агенту? Мори Манну, продюсеру его телешоу? Адвокату Биллу Вольферу? Или, может быть, всем им по очереди?

Не слишком уверенно, но Ясон все же сумел подняться; стоя и качаясь, он проклинал, сам не зная что… Теперь им двигал животный инстинкт; Ясон готовил себя, свое сильное тело секста, к нешуточной драке. Но противни-на впереди не проглядывало, и это его пугало. И, впервые за все время, какое он мог припомнить, Ясон понял, что близок к панике.

Сколько уже времени прошло? — спросил он себя. Понять этого он не мог; не мог ни так, ни сяк это почувствовать. Похоже, все-таки день. Судя по тому, что в небе за грязным оконным стеклом то и дело проносится шустрец. Ясон взглянул на часы. Они показывали десять тридцать. Ну и что? Могла пройти тысяча лет — откуда ему знать? Нет, часы ему помочь ничем не могли.

Впрочем, должен был помочь телефон. Выбравшись в залепленный такой же сальной грязью коридор, Ясон нашел лестницу и стал, придерживаясь за перила, спускаться ступенька за ступенькой. Наконец он оказался в угнетающе пустом вестибюле со старыми и жалкими, слишком мягкими стульями.

К счастью, там у него появился шанс. Ясон опустил золотую долларовую монетку в щель и набрал номер Эла Блисса.

— «Агентство талантов Блисса» слушает, — немедленно послышался голос Эла.

— Слушай, Эл, — сказал Ясон. — Я не знаю, где я. Ради Христа, приезжай и помоги мне. Забери меня отсюда и отвези куда-нибудь. Понимаешь, Эл? Сделаешь?

Гробовое молчание в трубке. А затем далеким, отчужденным голосом Эл Блисс спросил:

— Простите, с кем я говорю?

Ясон буквально прорычал ответ.

— Простите, мистер Ясон Тавернер, но я вас не знаю, — снова сказал Эл Блисс самым своим нейтральным, безразличным тоном. — Вы уверены, что не ошиблись номером? С кем вы желаете говорить?

— Да с тобой! С тобой. С Элом Блиссом, моим агентом. Что там стряслось в больнице? Как меня сюда занесло? Ты, часом, не в курсе? — Паника и гнев улеглись, когда Ясон силой взял себя в руки; он вовсю старался, чтобы его речь звучала разумно. — Можешь разыскав мне Хилвду?

— Мисс Харт? — спросил Эл и хихикнул. И не ответил.

— Слушай, ты, шваль, — свирепо проговорил Ясон. — Ты больше не мой агент. Все, абзац. И мне плевать, что там у тебя за проблемы. Ты уволен.

Эл Блисс снова хихикнул ему в самое ухо, а затем телефон щелкнул и отключился. Эл Блисс повесил трубку.

Убью сукиного сына, пообещал себе Ясон. Порву жирного подонка на мелкие кусочки — от сальной лысины до вонючих носков.

Интересно, какой номер он пытался со мной выкинуть? Не понимаю. Что он такое вдруг против меня заимел? Что я, черт возьми, такого ему сделал? Ведь он битых девятнадцать лет был моим приятелем и агентом. И раньше ничего подобного не приключалось.

Попробую-ка я вызвонить Билла Вольфера, решил Ясон. Он всегда у себя в конторе или поблизости от телефона; можно будет взять его за жабры и выяснить, что такое творится. Ясон бросил второй золотой доллар в телефонную щель и опять по памяти набрал номер.

— Адвокатская контора «Вольфер и Блейн», — пропищал ему в ухо голос секретарши.

Мне надо поговорить с Биллом, — сказал Ясон. — Это Ясон Тавернер. Вы меня знаете.

Секретарша с запинкой сказала:

— Мистер Вольфер сегодня в суде. Не затруднит ли вас поговорить взамен с мистером Блейном? Или мне следует попросить мистера Вольфера позвонить вам позднее, к вечеру, когда он вернется в контору?

— Вы что, не знаете, кто я такой? — поинтересовался Ясон. — Не знаете, кто такой Ясон Тавернер? Телевизор никогда не смотрите? — В этот миг голос почти ему изменил; Ясон словно со стороны услышал, как он хрипнет и поднимается в тоне. С великим усилием он снова взял себя в руки, но пальцы все же дрожать не перестали; да и все его тело тоже тряслось.

— Прошу прощения, мистер Тавернер, — сказала секретарша. — Но я действительно не могу позвать мистера Вольфера, а также…

— Так вы смотрите телевизор? — спросил Ясон.

— Да.

— И никогда про меня не слышали? Про «Шоу Ясона Тавернера», в девять вечера по вторникам?

— Прошу прощения, мистер Тавернер. Вам следует поговорить непосредственно с мистером Вольфером. Дайте мне номер телефона, по которому вы звоните. Я обязательно скажу, чтобы он вам перезвонил.

Ясон повесил трубку. Я сошел с ума, подумал он. Или она сошла с ума. Она и Эл Блисс. Этот сукин сын Эл Блисс. О господи. Ясон неуверенно отошел от телефона и уселся на истертую обшивку одного из слишком мягких кресел. Хорошо так было сидеть; закрыв глаза, он дышал медленно и глубоко. И размышлял.

У меня пять тысяч в ценных государственных купюрах, сказал он себе. Так что не такой уж я беспомощный. И та тварь совсем ушла из моей груди, вместе с питательными трубками. Наверное, хирурги как-то справились с нею в больнице. Итак, я по крайней мере жив; можно хоть этому порадоваться. Но не случился ли провал во времени? — спросил он себя. Где тут, интересно, газета?

На соседнем диване Ясон нашел «Эл-Эй тайме» и посмотрел дату. 12 октября 1988 года. Значит, никакого временного провала. Следующий день после его шоу и того дня, когда Мерилин спровадила его, умирающего, в больницу.

Тут Ясона осенило. Он взялся просматривать все разделы газеты, пока не нашел развлекательный раздел. В последнее время он ежевечерне появлялся в Персидском зале голливудского «Хилтона» — по сути, все последние три недели, хотя по вторникам не всегда, из-за своего шоу.

Реклама о его появлении на вечеринке, которую хилтонская администрация давала последние три недели, почему-то на странице отсутствовала. Ясон обалдело подумал, а не перенесли ли ее на другую страницу. Тогда Он тщательно прочесал весь тот раздел газеты. Сплошные рекламы про разных артистов, но о нем — ни слова. А ведь его физиономия уже лет десять красовалась на рекламных страничках той или иной газеты. Без исключения.