Геннадий Александровский - Искатель. 2011. Выпуск № 12

— Ваше признание, — продолжал Беркович, — только осложнит мое положение. У вас надежное алиби. А слова… В восемнадцатом веке сыщики, если они были в то время, не смогли бы понять, что человека можно убить разрядом электричества. Если бы кто-то сказал: вот провода, вот Лейденская банка или что там… Это было бы принято как улика или доказательство? Нет. Каждый век способен воспринимать лишь те объяснения, которые находятся на уровне его понимания. Когда стали делать первые анализы ДНК, то говорили, что в криминалистике они применяться не будут: слишком ненадежны. В общем, вы понимаете. Судьи не вынесут обвинительный приговор человеку, в момент убийства находившемуся в трех тысячах километрах от места преступления. Им будет понятен мотив, но кто объяснит им, как убивают человека в комнате, куда невозможно попасть и откуда невозможно выйти?

— Модели действительно обратились в пыль? — с неожиданным интересом спросил Вайншток. Куда делась его мрачность? Он вернулся к столу, придвинул стул, прочно уселся, требовательно смотрел Берковичу в глаза и ждал ответа.

— Да.

— Можете назвать точное время?

— В интервале от семи пятидесяти до восьми двадцати.

— Достаточная точность для такого рода эксперимента, — с удовлетворением в голосе произнес Вайншток.

Мария выразительно посмотрела на Берковича и пожала плечами.

— Мы можем идти? — спросила она. — Или вы отвезете нас в участок?

Почудилось Берковичу или в ее голосе прозвучала насмешка?

— Давайте выпьем еще чаю, — сказал он. — Наташа, если тебе не трудно…

Когда жена вышла, старший инспектор сказал:

— Мария, правосудию порой приходится идти странными путями. Я знаю, что у вас был мотив, а у Григория — возможность. Кого судить? Вас? Его? И как доказать обвинение в суде? Я даже собственное начальство не смогу убедить, что убийство стало возможно благодаря эксперименту по квантовой эволюции. В опубликованных работах вашего мужа нет пока надежной доказательной базы. А идея, как сказал бы классик, еще не овладела массами.

— Мы можем идти? — повторила Мария, встав и подав руку мужу.

— Правосудию, — продолжил Беркович, не отвечая на вопрос, — приходится иногда ждать, но оно всегда свершается. Всегда — я убежден в этом. Я задержу вашего мужа, Мария, когда он опубликует работу, на которую я, как следователь, смогу опереться в системе доказательств. Предъявить суду.

— Он никогда не опубликует такую работу, — твердо сказала Мария.

— Выдумаете? — проговорил Беркович с легкой насмешкой. — Он ученый. А работа, о которой речь, — звено в цепи его исследований по квантовой эволюции. Он не сможет ее не сделать. И опубликует, когда сделает. Я верно понимаю, Григорий?

Вайншток кивнул. Он не смотрел на протянутую руку жены.

— Вот, — с удовлетворением резюмировал Беркович. — Признание вашего мужа у меня есть, а доказательства вины представит он сам. Это называется научным подходом.

— Понятия не имею, сколько на это уйдет времени, — пробормотал Вайншток.

— Срок давности по делам об убийстве — двадцать лет, — напомнил старший инспектор. — Вам понадобится меньше. Только не ставьте экспериментов. И еще. Надеюсь, вы объясните, почему модели рассыпались в пыль, когда эксперимент был прекращен. Это физическая задача, и, если вы ее не решите, пострадает ни в чем не повинный человек — Рон Хан. Он отвечает за сохранность вещдоков, и по поводу их, скажем так, порчи, будет проведено служебное расследование. Поэтому моя личная просьба — решите эту задачу в первую очередь.

— Это как раз достаточно просто, — отмахнулся Вайншток. — Если квантовая эволюция прерывается наблюдателем, то в уравнение запутанных состояний вводится…

— Избавьте меня от уравнений, — поднял руки Беркович. — Напишите и опубликуйте статью. Двух недель, пока будет идти служебное разбирательство, достаточно?

— Надеюсь.

— Хорошо. Кстати, вспомнил. В позапрошлом году — Наташа не даст соврать — я обнаружил на полу в гостиной, вон там, в углу около телевизора, странный предмет…

Архитектурный стиль первой трети XX века, предполагающий примат функциональности над красотой и изяществом: «то что функционально и удобно, то и красиво»

Абу-Кабир — тюрьма в Израиле, где расположена патолого-анатомическая лаборатория

Похоронная организация

Бат-Мицва (букв. «дочь заповеди», ивр.) — возраст, когда девочка достигает совершеннолетия,12 лет. Мальчики отмечают совершеннолетие (бар-мицва — «Сын заповеди») в 13 лет

Миньян — группа из десяти взрослых мужчин (старше 13 лет) необходимая для общественного богослужения. Миньян необходим, чтобы молитва стала молитвой всей общины, а не личной.

Заупокойная молитва

Шива — основной период траура, семь дней после похорон. В это время скорбящие не выходят из дома и полностью погружаются в траур.

Хамсин — изнуряющий жаркий ветер обычно южного или восточного направления из Африки или Аравийских пустынь.

Суккот — еврейский осенний праздник кущей, когда по традиции нужно проводить время в шалаше (сукке), вспоминая о блуждании предков по Синайской пустыне.

Ханука — еврейский праздник, посвященный очищению Храма и возобновлению храмовой службы после разгрома греко-сирийских войск в 165 году до н. э..

Пурим — еврейский праздник, символизирующий победу над Аманом, любимцем персидского царя Ахашвероша, намеревавшимся истребить евреев, проживавших в Персидской империи в 5 веке до н. э.

«Гивати» — одна из бригад израильского спецназа.

ТАНАХ — Священное писание (Ветхий завет), содержащее три раздела: «Пятикнижие», «Пророки» и «Писания».

Циммеры — гостевые домики для туристов, расположенные в сельской местности (обычно в киббуцах).

«Здесь я родился» (ивр.).