Андрей Морголь - Арсенал эволюции

людей. Причем с завидным аппетитом. Исходя из описания, лохматые

лесные интеллектуалы от нашего, земного коллеги по форме практически

ничем не отличались, кроме внушительности размеров, — в среднем

полтора метра в холке. Человек разумный поступал соответственно своему

биологическому прозвищу и за пределы Поляны совался только по строгой

необходимости или естественной потребности, но недалеко — не дальше

трех сосен: слишком большой риск заблудиться и попасть аккурат к

десерту братьям по разуму или, что еще хуже, — нечистым.

Кто такие нечистые, откуда они взялись, кому подчиняются, чем

руководствуются и вообще живые ли они существа — никто никогда толком

не знал. Считалось, что нечисть — это древние порождения самого леса,

служащие его нуждам и повинующиеся его велениям.

С их некоторыми представителями я уже был знаком, косвенно.

Могучая поступь и скрип дерева, раздававшиеся из чащи, пока я терся

возле ворот, договариваясь со стражниками, — это леший.

Четырехметровый деревянный великан, стерегущий жертву, маскируясь под

замшелые коряги. А шакалий хохот издавала кикимора — зеленая мерзкая

тварь, которая может верещать разными голосами. Она загоняет

испуганных людей в болота и злорадно смеется, глядя, как они тонут.

Еще ходит молва про водяных в реках и озерах — тоже любители искупать

до смерти. Под землей в лесу живут кладники, существа из грязи, к

которым легко можно попасть в апартаменты напрямую, если ненароком

вступишь не в то место. Поговаривают, будто кладники стерегут

несметные сокровища, однако информация эта непроверенная, а если кем и

подтвержденная, то ненадолго ввиду преждевременной кончины

первооткрывателя. Еще любители свежего хвойного воздуха имеют шанс,

прогуливаясь, напороться на лихоманку. Увидев ее издалека, надо рвать

когти что есть мочи, ибо распространяет сия импозантная дама абсолютно

смертельное и очень заразное заболевание. Бытуют сказания о том, как

встречавшие лихоманок люди в ужасе убегали домой, передавали хворь

соплеменникам, отчего вымирали целые поселки. С относительно недавних

пор к числу нечистых стали причислять также пачвар с волколаками,

однако это представители с отдельной историей. О них взялся

рассказывать Скокс, но позже.

Люди на Поляне изначально жили мелкими, умеренно враждующими

племенами, которые по уровню развития можно сравнить с дремучими

североевропейскими народами на заре первого тысячелетия нашей эры.

Короче, типичные варвары. Аборигены промышляли земледелием,

скотоводством и визитами к соседям с целью торговли, чаще — разбоя.

Такой примитив, скорее всего, мог продолжаться еще долго, пока на

здешних землях не началась эра реактивного развития, или эпоха

ренессанса. И все благодаря лишь одному человеку.

Фронтмэном действия оказался молодой, энергичный и весьма странный

товарищ по имени Мстислав Радзивилл, появившийся на Поляне из

ниоткуда. Просто в один прекрасный день, лет двести с лишним назад, в

одно из южных селений заявился мужчина, разодетый как павлин и

говорящий на непонятном языке. Так как диковинный человек пришел один,

вел себя достаточно дружелюбно и, самое главное, вызывал подлинное

любопытство, убивать его, вопреки привычкам, не стали. Даже позволили

арендовать небольшую жилплощадь у одной вдовы.

Мстислав слету научился сносно изъясняться на языке местного

племени, а когда начинал свои рассказы, все только диву давались.

Чужак называл себя Великим Пришельцем, рассказывал, что сам он из

другого мира, где люди живут в больших городах, путешествуют на

каретах, пишут книги, сочиняют музыку и, самое главное, ходят в лес

без оружия, с корзинками! Настолько красиво говорил Мстислав и так

убедительно, что все верили ему безоговорочно, да и как тут не

поверить, когда столько нового пришелец показывал и полезного

разъяснял. Он обучал племя русскому языку, письменности, арифметике,

литературе, музыке, зодчеству, совершенствовал технологии земледелия и

орошения, модифицировал оружие, научил ткать, вкусно готовить и делать

вино, привил банную культуру.

Исходя из этой информации, я сделал предположение, что некий

представитель знатного рода Радзивиллов, который после разделов Речи

Посполитой обитал на западной территории Российской Империи, не

стесненный финансами и не обремененный насущными проблемами, активно

увлекался искусством и наукой, в том числе оккультными ее

направлениями. Вот и доувлекался до того, что смог сгенерировать

настоящий телепорт и перенестись на Поляну, где, к его счастью, можно

было с размахом реализовывать весь творческий потенциал.

Харизматичность, красноречие и знания Мстислава в кратчайшие сроки

сделали его лидером племени, в котором он поначалу прижился. А далее

началось победное шествие Великого Пришельца по землям Поляны.

Чужеземец собрал вокруг себя верных опричников, создал агитбригаду,

вооружил как следует, обучил общим принципам военного искусства и

принялся покорять окрестности. Под убедительным воздействием чарующих

перспектив либо лестных уговоров, либо силой огня и меча, другие

племена становились под флаги растущей, как мышцы на анаболиках,

державы, которую Мстислав назвал Великим княжеством Мидлонским, а себя

провозгласил князем Радзивиллом Первым.

Спустя несколько лет вся Поляна полностью находилась под властью

молодого правителя, стараниями которого княжество процветало.

Радзивилл в честь окончания своих походов основал город Глада, чуть

западнее центра Поляны, и сделал его столицей княжества. Наконец,

впервые с самого начала времен, в этом мире воцарился мир. Нет, без

пары-другой восстаний, конечно, не обошлось, но все вспышки успешно

давила регулярная армия. Зато всеобщая межплеменная вражда

прекратилась. Пошли караваны торговых путей, завертелся обмен опытом.

На оживленных маршрутах, как прыщи на юном лице, стали выскакивать

города. Несмотря на то что жители каждого племени по-прежнему общались

между собой на родных языках, русский стал единым для всех, и без

знания оного можно было только зашиться в своей несчастной деревушке и

слыть в округе невежественным балбесом.

До религии князю добраться не удалось. Видимо, пропаганда

христианства стояла у него в списке дел одной из последних, если

вообще стояла, поэтому народ, ему вверившийся, продолжал дурить себя

развитым язычничеством. Зато свод законов, разработанный княжеской