Роберт Мак-Каммон - Песня Свон

Муха села на руку Джоша, ее прикосновение обожгло его, как будто это была оса.

- Черт побери! - сказал Джош и хлопнул по ней другой рукой. Осталась копошащаяся серо-зеленая масса, но руку еще саднило от боли, и он вытер ее о брюки.

- Тебе здесь будет хорошо, - сказал Джош пугливому коню, почесывая ему шею. - Я навещу тебя попозже, а? - Когда он закрывал дверь сарая и запирал ее, он надеялся, что поступает правильно, оставляя его здесь одного. Такое место - как оно выглядит - защитит Мула по крайней мере от холода и рысей. От мух Мулу придется защищаться самому.

Глория и Джош вдвоем потащили пресс по дороге.

62. ДИКИЙ ПРИНЦ

Под вечереющим небом через лес из мертвых сосен, в котором ветер устраивал заносы высотой до пяти футов, пробирались две фигуры.

Сестра не убирала часы и компас и постоянно держала направление на юго-запад. Позади в нескольких шагах шел Пол, неся походную сумку, переброшенную через плечо, и следя за тем, что делается у них за спиной и по сторонам, чтобы не попасться затаившимся животным. Он знал, что те идут по их следам и преследуют от самой пещеры. Он видел только какие-то быстрые мелькания, и не мог сказать, сколько их было и каких, но по запаху чувствовал присутствие зверя. Он держал наготове в руке, одетой в варежку с отдельным указательным пальцем, револьвер калибра 9 мм.

Сестра определила, что светлого времени осталось еще час. Они шли почти пять часов, если верить часам, которые им дал Робин, и она не знала, сколько миль они прошли, но прогулка была мучительной, и ноги ее были словно налиты свинцом.

От усилия при переходе через скалы и снежные заносы она вспотела, и теперь треск льда на одежде вызвал воспоминания о рисовых хлопьях похрустывание и хлопки! Она вспомнила, как ее дочь любила рисовые хлопья:

- Мама, они словно бы разговаривают!

Она усилием воли прогнала гостей из прошлого. Не видно было признаков жизни, но вокруг рыскали эти твари, голодными глазами следя за ними в сгущающихся сумерках. Когда станет темно, звери осмелеют...

Один шаг, говорила она себе. Один шаг, потом следующий, и только так ты сможешь дойти, куда нужно. Она снова и снова повторяла это про себя в уме, в то время как ноги продолжали нести ее, словно работающая машина. Она крепко держала свою походную сумку, ее левая рука была судорожно сжата в этом положении, и сквозь кожу она ощущала очертания стеклянного кольца, она набиралась оттуда сил, как будто это было ее второе сердце.

С_в_о_н_, подумала она. Кто ты? Откуда ты пришла? И почему меня привело к тебе? Если действительно ее прогулки во сне привели ее к девушке по имени Свон, то Сестра не имела представления о том, что она скажет этой девушке. Привет, пыталась она репетировать, ты меня не знаешь, но я прошла половину этой страны, чтобы найти тебя. И я надеюсь, что ты этого достойна, потому что, Боже мой, как я хочу лечь и отдохнуть!

Но что, если в Мериз Рест нет девушки по имени Свон? Что, если Робин ошибся? Что если эта девушка всего лишь прошла через Мериз Рест, и к тому времени, как они попадут туда, уже может быть уйдет?

Она хотела ускорить шаг, но ноги ее не слушались. Один шаг. Один шаг, потом следующий, и только так ты сможешь дойти, куда нужно.

От резкого визга в лесу от нее у нее душа ушла в пятки. Она обернулась на шум, услышала, как визг перешел в пронзительный звериный вой, а потом в хихикающее бормотанье, свойственное гиене. Она подумала, что видит в темноте пару жадных глаз, они зловеще блеснули, прежде чем скрыться в лесу.

- Скоро стемнеет, - сказал ей Пол. - Нам надо найти место для лагеря.

Она пристально посмотрела на юго-запад. Ничего, кроме искореженного пейзажа с мертвыми соснами, скалами и снежными наносами. Похоже, туда они не дойдут. Она кивнула, и они стали искать убежище.

Лучшее, что они могли найти, было углубление, окруженное валунами с острыми камнями. Они отгребли снежную стену высотой в три фута, а потом вместе стали собирать сухие ветки для костра. А вокруг них из леса эхом отдавались пронзительные крики по мере того как звери стали собираться как лорды за праздничный стол.

Они собрали небольшую кучку веток, обложили ее камнями, и Пол капнул сверху бензином. Первая спичка, которой он чиркнул по камню, вспыхнула, зашипела и потухла. Они остались только с двумя. Быстро наступала темнота.

- Вот, - сказал кратко Пол. Он чиркнул второй спичкой по камню, на котором стоял на коленях, готовый другой рукой сразу же прикрыть пламя.

Она вспыхнула, зашипела и сразу же стала гаснуть. Он быстро поднес слабеющее пламя к веточке в куче палок, встал над ними на колени, как первобытный человек, молящийся перед алтарем духу огня.

- Гори, ты, сволоченка! - прошептал он сквозь стиснутые зубы. Давай, гори!

Почти весь огонь угас, только маленький язычок плясал в темноте.

А потом вдруг - _х_л_о_п_! - загорелось несколько капель бензина, и пламя, как кошачий язычок, охватило ветку. Огонь затрещал, зашумел и стал расти. Пол добавил еще немного бензина.

Взвился язык пламени, огонь запрыгал от палки к палке. Через минуту у них был свет и тепло, и они грели свои застывшие руки.

- Мы попадем туда утром, - сказал Пол, когда они разделили сушеное беличье мясо. Вкус был как у вареной кожи. - Клянусь, нам осталось около мили.

- Может быть. - Она открыла крышку банки с печеными бобами универсальным ножом и вытаскивала их оттуда пальцами. Они были маслянистые и имели металлический вкус, но казались хорошими. Она передала банку Полу. - Надеюсь, этот детский компас работает. Если это не так, то мы шли по кругу.

Он уже думал об этой возможности, но теперь пожал плечами и стал набивать рот бобами. Если этот компас отклонялся хоть на волосок, осознавал он, то они уже могли пропустить Мериз Рест.

- Мы уже прошли семь миль, - сказал он ей, хотя совсем не был в этом уверен. - Завтра узнаем.

- Правильно, завтра.

Она первая осталась ночью сторожить, пока Пол спал у огня, и сидела спиной к валуну держа с одной стороны от себя "Магнум", а с другой дробовик.

Под тяжелым щитком маски Иова лицо Сестры горело от боли. Скулы и челюсть пульсировали. Жестокая боль обычно проходила за несколько минут, но на этот раз она усилилась до того, что Сестра вынуждена была опустить голову и застонать. Снова в седьмой или восьмой раз за последние несколько недель она почувствовала резкие разламывающие толчки, которые, казалось, проходили глубоко под маской Иова, вниз, через кости лица. Все, что она могла сделать, это стиснуть зубы и терпеть боль, пока не пройдет, а когда та наконец ушла, она дрожала несмотря на огонь.

Это плохо, подумала она. Боль усилилась. Она подняла голову и пробежала пальцами по маске Иова. Узловатая поверхность была холодной как лед на склонах спящего вулкана, но под ней чувствовалась горячая и чувствительная плоть. Так как на голове безумно зудело, она сунула руку под капюшон своей куртки-парки, чтобы дотронуться до массы тех образований, которые полностью покрыли ее череп и стали расти ниже, по задней части шеи. Она старалась добраться пальцами под коросту и скреблась до тех пор, пока не пошла кровь.