Роберт Мак-Каммон - Песня Свон

- Готов? - крикнула она, он кивнул в подтверждение.

Путешествие назад было более утомительным, потому что они были нагружены различным добром. Ветер дул им навстречу, и хотя они даже ползли на животах, Сестра подумала, что если она скоро не погреет свои руки и лицо у огня, то они отмерзнут.

Они медленно преодолевали расстояние между домами. Нигде не было видно Дойла Хэлланда, и Сестра знала, что если он упадет и поранится, то замерзнет; если он не вернется через пять минут, ей придется идти искать его. Они заползли на скользкие ступени крыльца и пробрались внутрь, к блаженному теплу.

Когда Арти забрался в дом, Сестра захлопнула дверь и заперла ее. Ветер бился и завывал снаружи подобно чудовищу, лишенному своих любимых игрушек. Корка льда начала таять с лица Сестры, и маленькие сосульки, свисающие с бровей Арти, тоже.

- Мы сделали это! - Челюсти Арти закаменели от холода. - Мы достали...

Он замолчал. Он уставился мимо Сестры, и его глаза с ледяным блеском расширились от ужаса.

Сестра повернулась.

Она похолодела. И стала холодней, чем было снаружи.

Бет Фелпс лежала на спине возле огня, жадно пожирающего последние деревяшки.

Ее глаза были открыты, и лужа крови была вокруг ее головы. У нее в виске была ужасная рана, будто бы нож вонзили ей прямо в мозг. Одна рука была откинута, застыла в воздухе.

- О, Господи! - Арти зажал рукой рот. В углу комнаты лежала Джулия Кастильо, скрученная и искривленная. Между невидящими глазами у нее была такая же рана, и кровь была разбрызгана по стене за ней подобно рисунку на китайском веере.

Сестра стиснула зубы, чтобы не закричать.

В углу зашевелилась фигура, едва видимая при слабом свете огня.

- Входите, - сказал Дойл Хэлланд. - Извините за беспорядок. - Он стоял, выпрямившись во весь рост, его глаза отражали свет камина, словно кошачьи зрачки. - Раздобыли сладости, да? - Его голос был ленив, голос человека, который только что пообедал, но не мог отказаться от десерта. Я тоже сделал свое дело.

- Боже мой... Боже мой, что здесь случилось? - Арти взялся за руку Сестры.

Дойл Хэлланд поднял палец в воздух и медленно направил его на Сестру.

- Я вспомнил тебя, - сказал он мягко. - Ты - та женщина, которая входила в кинотеатр. Женщина с ожерельем. Видишь ли, я встретил в городе твоего друга. Который был полицейским. Я наткнулся на него, когда прогуливался. - Сестра заметила отблеск его зубов, когда он ухмылялся, и ее колени почти подогнулись. - Мы приятно поболтали.

Джек Томашек, Джек Томашек не смог заставить себя пройти через Голландский тоннель. Он повернул назад, и где-то столкнулся лицом к лицу с...

- Он сказал мне, что кое-кто покинул остров, - продолжал Дойл Хэлланд. - Он сказал, что среди них была одна женщина, но знаете ли, что еще он вспомнил о ней? Что у нее на шее была ранка в форме... да вы знаете. Он сказал мне, что она возглавляет группу людей, идущих на запад. - Его рука с вытянутым пальцем качалась взад и вперед. - Нехорошо, нехорошо. Несправедливо подкрадываться, когда я повернулся спиной.

- Вы убили их. - Ее голос дрожал.

- Я дал им успокоение. Один из них умирал, другой был наполовину мертвым. На что им еще можно было надеяться? Я имею в виду, на что-то, действительно реальное.

- Вы... пошли за мной? Почему?

- Вы выбрались. Вы вывели других наружу. Это не очень справедливо. Вы обязаны позволять смерти действовать так, как она пожелает. Но я рад, что пошел за вами... потому что у вас есть кое-что, интересующее меня очень сильно. - Его палец указывал на пол. - Вы можете положить его у моих ног.

- Что?

- Вы знаете что. Ту стеклянную вещицу. Давайте, не разыгрывайте сцену.

Он ждал. Сестра поняла, что не почувствовала тогда его холодного следа, когда встретилась с ним в кинотеатре на Сорок Второй улице, потому что в кинотеатре всегда было прохладно. А теперь он был здесь и хотел забрать единственное напоминание о красоте, которое у нее сохранилось.

- Как вы смогли найти меня? - спросила она, пытаясь сообразить, как бы выбраться наружу. За закрытой дверью за ее спиной причитал и выл ветер.

- Я знал, что раз вы прошли через Голландский тоннель, вы обязательно пересечете Джерси Сити. Я пошел по тому пути, по которому идти было легче, и увидел огонь. Я стоял, слушая вас и наблюдая. А потом нашел осколок цветного стекла и понял, что это за место. Я нашел и тело, и снял с него одежду. Я могу сделать любой размер подходящим для меня. Понимаете? - Его плечи неожиданно заиграли мускулами, позвоночник удлинился. Одеяние лопнуло и разошлось по швам. Он стал на два дюйма выше, чем был.

Арти застонал, качая головой из стороны в сторону.

- Я не... я не понимаю.

- Вам и не нужно. Это дело между леди и мною.

- Что... вы? - Она сопротивлялась побуждению отступить перед ним, потому что боялась, что один шаг назад - и он вихрем бросится на нее.

- Я - победитель, - сказал он. - И знаете что? Мне даже не пришлось для этого потрудиться. Я просто лежал на спине, и все пришло ко мне само. - Его ухмылка напоминала оскал дикаря. - Наступило время моей вечеринки, леди! И вечеринка моя будет продолжаться долго-предолго.

Сестра сделала шаг назад. Дойл Хэлланд проскользнул вперед.

- То стеклянное колечко слишком хорошенькое. Не знаете ли вы, что это такое?

Она покачала головой.

- Я тоже не знаю - но я знаю, что мне оно не нравится.

- Почему? Какое вам до него дело?

Он остановился, его глаза сузились.

- Оно опасно. Для вас, я имею в виду. Оно дает вам фальшивую надежду. Я слушал всех вас, всю ерунду о красоте и надежде и песке несколько ночей. Мне пришлось держать язык за зубами, а не то я рассмеялся бы вам в лицо. Теперь... вы скажете мне, что не верите на самом деле в эту чепуху и придерживаетесь моего мнения, да?

- Я на самом деле верю, - сказала Сестра сурово, только голос ее немного дрожал.

- Я боялся этого. - Все еще усмехаясь, он наклонился к металлическому осколку в своей ноге, испачканному запекшейся кровью. Он начал вынимать его, и Сестра поняла, чем были сделаны те ранения. Он вытащил этот импровизированный кинжал и занес его. Его нога не кровоточила.

- Отдай его мне, - сказал он голосом, мягким, как черный бархат.

Тело Сестры дернулось. Сила воли, казалось, покидала ее, будто ее душа превратилась в решето. Пораженная и изумленная, она хотела пойти к нему, хотела добраться до дна сумки и вытащить кольцо, хотела положить его ему в руку и подставить свое горло под нож. Это было просто необходимо сделать, и любое сопротивление казалось непостижимо трудным.

Вся дрожа, с округлившимися и слезящимися глазами, она просунула руку в сумку, пробираясь ей мимо свертков и банок, и дотронулась до кольца.

Бриллиантово-белый свет ярко вспыхнул под ее пальцами. Это свечение заставило ее прийти в себя, сила воли вернулась к ней. Ее ноги стали несгибаемыми, она будто бы приклеилась к полу.