Валерий Бурыкин - Космические странники

Я посмотрел на часы, часовая стрелка приближалась к двадцати ноль-ноль.

— Катюша, что там сказал капитан насчёт посещения мастерской?

— До двадцати ноль-ноль. — И также посмотрела на часы.

— Сейчас без пяти минут, пока дойдём, будет двадцать.

— Что, опять провинились?

Спросил Леонид Фёдорович.

— Он у нас как мальчишка — нужен глаз да глаз.

Ответила за меня Катя.

— Ну, хорошо, пошли, только я с тобой!

— Катенька, ты, что не выспалась в прошлый раз?

— В этот раз, такого не случится.

Мы попрощались с астрономом и отправились в мастерские.

Купол, состыкованный со шлюзом, стоял на испытательной площадке, мне он чем-то напомнил иглу, жилище — которое иногда строили эскимосы из плотного слежавшегося снега более ста лет назад. Отличие было только в размерах, диаметр основания более шести метров, а также длинный входной шлюз, оснащенный двумя дверями. Сверху, правда, было закреплено какое-то устройство не свойственное эскимосским жилищам. Подошёл Ли Цзиан.

— Катя! Как я рад вас видеть! Хотите чаю…? Есть и печенье.

— Ну вот! Опять начинается! Я, между прочим, отсутствовал почти сутки и уже должен отличаться от предметов окружающей обстановки.

— Да, да Сергей Васильевич вас я тоже заметил. А, что это вы сегодня поздновато?

— А…а, так… Просто я под домашним арестом.

— А ваш надсмотрщик я так понимаю рядом с вами?

Я посмотрел на Катю. Та высоко задрала нос.

— Ну да.

— Да вы садитесь, садитесь. Сейчас подойдёт Каси, а через пятнадцать минут начнется испытание, ждём, пока температура клея снизится. Он ушёл и минут через пять вернулся с подносом, на котором стояли четыре чашки и вазочка с печеньем. Как и в прошлый раз, вазочку он поставил перед Катей, а потом перед всеми по чашке чая, в это время пришёл главный техник.

— Рой, а, что это испытательная площадка так блестит? — Спросил я.

— Решили приблизить условия испытания к естественным. Так как там поверхность покрыта чем-то похожим на эльбор, то здесь мы покрыли площадку стеклом, если устоит на стекле, значит, устоит и там.

— А если подпрыгнет?

— Не думаю, что клеевой шов сможет оторваться сразу по всему периметру, просто выйдет воздух вот и всё. Но если случится невероятное, то на этот случай установили вон ту штуку, на макушке этой головы, это тот самый амортизатор, на который будет давить челнок.

Подошёл один из техников и сообщил, что температура шва достигла нормы. Ли Цзиан кивнул и отдал распоряжение включить подачу сжатого воздуха. Внутрь воздух нагнетался через вентиль в стене купола, позже этот вентиль будет служить для дозаправки баллонов с воздухом стоящих внутри. Процесс шёл медленно, давление поднималось с небольшой скоростью, в случае если произойдёт отрыв, то можно будет засечь показания датчиков.

Катя вместе с нами следила за мельканием цифр на терминале.

— Интересно, а какая сила будет действовать на купол, когда давление достигнет десяти атмосфер?

— Всё очень просто, мы закачиваем десять атмосфер, разность составляет, как и хотел Леонид Фёдорович, девять атмосфер. Диаметр купола по периметру шесть метров, значит радиус три метра, площадь это радиус в квадрате умноженное на "пи", потом умножаем на разность давлений внутри и с наружи, получим две тысячи пятьсот тонн с хвостиком.

— Сколько? — Поперхнулась Катя.

— Две тысячи пятьсот тонн. — Подтвердил я.

— И вы считаете, что он выдержит?

— Я считаю, что да, — сказал Цзиан, — но испытания провести нужно.

Давление медленно ползло вверх. Прошло два часа, в мастерской стояла тишина, все находились в напряженном ожидании. Через час Катя так и не сумевшая проникнуться серьезностью предстоящего момента начала часто моргать глазами, пытаясь согнать сон.

— Катюша сходи, посмотри как там Астра. — Сказал я, заметив её состояние.

Она встала и строго взглянула на меня.

— Честное благородное, в двадцать три ноль — ноль буду в своей постели.

— Смотри, если обманешь, пойдешь погулять по космосу без скафандра!

Мы ждали, я, начав нервничать, не заметил, как съел всё печенье, которое осталось в вазочке. Цзиан увидел это и улыбнулся, я сделал виноватое лицо.

В двадцать два часа сорок пять минут давление внутри купола достигло десяти атмосфер. Затем на кран-балке подъехал манипулятор, ухватился за торчащий, вверх амортизатор и начал его раскачивать.

— Что вы делаете? Вы же оторвете купол!

— Если он оторвется, то это будет означать то, что мы плохо выполнили свою работу. Я должен быть уверен, что после установки на месте он не улетит, например, после того как по нему случайно ударят баллоном с воздухом.

Наконец и это испытание закончилось. По помещению мастерской как шелест листьев пронесся вздох облегчения.

Цзиан встал и посмотрел на меня.

— Это только начало испытаний, сейчас закрыт впускной вентиль, необходимо выдержать купол под давлением не менее двух суток, если давление не будет падать, то это будет означать, что испытания прошли успешно.

Потом обратился ко всем присутствующим.

— Всем спасибо. Благодарю за работу. Насколько хорошо мы её сделали, увидим через сорок восемь часов. Теперь все свободны. В течение этого времени мастерская будет закрыта и подключена к системе сигнализации.

Я посмотрел на часы. Двадцать три!!! Теперь Катя меня либо убьет, либо нажалуется Анатолию Петровичу, что в принципе равноценно.

По коридору шёл как по минному полю, всё время, ожидая встречи с ней.

Ну, что такое?!! Это я всё-таки её начальник! Правда, после того как мы покидаем мостик, начальник из меня, куда то испаряется. Остается существо, совершенно не защищенное от выстрелов этих карих глаз.

До своей каюты дошёл благополучно, вздохнув с облегчением, открыл дверь, после чего застыл на пороге. Катя лежала у меня в постели, опершись на левую руку, и читала свою книжку, правой рукой она перебирала шерстку Астры за её острыми ушками. Всё спелись! Обе не обращали на меня никакого внимания. Я подошёл к кровати, Астра всё поняла, спрыгнула на пол и пошла к своему коврику. Присев на край постели и сделав физиономию полную раскаяния, сказал:

— Кать. Ну, извини…, опоздал на шестнадцать минут — между прочим, повинную голову меч не сечёт.

Она обхватила мою шею и притянула к себе.

— Ты не повинная голова, ты — голова садовая… Ведь ты второй человек после капитана и в случае экстренных ситуаций должен принимать ответственные решения. А какое решение ты мог принять сегодня утром? Всё! Ложись спать, я тебе песенку колыбельную спою.

Раздевшись, забрался под одеяло, было тепло и уютно, Катя и в правду, что-то напевала, но я уже не слышал.