Stashe - Кукла. Прошлое, которого не было

— Нет. — Ответила я. (Единственный раз, когда мое поведение вышло из-под контроля, был случай с Явором).

Кабо отставил в сторону салат и снова показал мне большой палец. Марат хмуро хмыкнул, и повар припечатал его художества салфеткой.

— Эй! — Возмутился рыжий, а потом грустно вздохнул:

— Это было нечестное пари. Ты знал заранее.

Кабо артистически развел руками, при этом на лице его застыла горестная гримаса, мгновенно сменившаяся на ухмылку:

— Не умеешь спорить, не начинай. — Он достал тряпку и начал с остервенением натирать стол, — Я гений. А ты, простофиля, друг мой.

— Да ладно, — Марат хлопнул ладонью по столешнице, начиная распаляться. Взрывным темпераментом как Марта, он не обладал, но и долготерпением не отличался. — Ты сам то, можно подумать, везунчик. Вспомни, как я уел тебя в прошлый раз и захлопни варежку.

— Заткнитесь оба, — предложил Бус, чертыхаясь под нос. Молния застряла намертво.

Мне совсем не хотелось демонстрировать всем новоприбывшим особенности своей анатомии и мысли пойти в каюту стали появляться чаще и чаще. Однако Бус не сдавался, терзая комбинезон с упорством маньяка. Даже Марат и Кабо притихли, с интересом наблюдая за этой схваткой. Я с тоской поглядывала на дверь, а повар с откровенным любопытством на обнаженную грудную клетку.

— Не стесняйся, — обратился он ко мне, — ничего такого ужасного в том, что ты голая нет. Зато мы больше не будем терзаться страшным любопытством, додумывая, что у тебя под пижамкой. У тебя красивое тело.

Он кивнул, подтверждая серьезность своих слов, но эти смешинки в его узких глазах, при внешне таком спокойном выражении лица не давали мне расслабиться.

— Совершенно непонятно, зачем вам пупок? — Марат, попытался заглянуть за стойку Кабо, но тот шутливо погрозил ему пальцем и сам достал оттуда бутылку пива, словно прочел мысли рыжего. А может, прочел?

Я повара больше не интересовала, он продолжил готовить обед, повернувшись к нам спиной.

— Таб, — пристал Марат, — откуда у вас пупок? Скажи мне.

— Я не знаю.

Неожиданно для всех Бус застегнул комбинезон и довольный посмотрел на меня. Вблизи оказалось, что у него темные, синие с зеленцой глаза, опушенные черными, длинными ресницами:

— Ну, теперь ты сможешь спокойно поесть.

— Спасибо.

— А мы реально остались без второго техника, — меланхолично заметил Марат, допивая пиво.

— Не ворчи, — добродушно осадил его Кабо, — Есть еще Оливия. А славная крошка Табат мне нравиться куда больше скучного зануды Явора. Скажи, Табат, — он на мгновение развернулся ко мне, — ты пойдешь с нами в увольнительную?

— Нет.

— Что так? — Марат тяжело оперся щекой на ладонь, при этом его локоть все норовил соскользнуть со стола, и сонно зевнул.

— Так решил капитан, — ответила я и, не удержавшись, взглянула на Буса, но тот промолчал. Потягивал черное пиво и любовался спиной Кабо:

— Думаю, так лучше для меня, — робко закончила я и взяла в руки пакет с коктейлем.

— Да, киса, — уже не поворачиваясь, помахал мне керамической лопаткой Кабо, — что угодно и когда угодно.

Я не поняла его юмора, но Бус, видимо, понял, потому что нахмурился:

— Придержи язык, пустомеля, — резко заметил он и, поставив пустой стакан на стол, поднялся. — Нам с тобой еще нужно прояснить ряд вопросов, — обратился он к засыпающему Марату. Тот вяло кивнул и, зевая во всю глотку, поплелся к выходу.

Когда они ушли, я сжала в руках пакет с коктейлем и, выдержав паузу для приличия, начала подниматься. Но голос Кабо тут же просто припечатал меня к стулу. Это была не просьба, звучал приказ, отданный столь сухо и жестко, что не оставляя вариантов на выбор, заставлял беспрекословно подчиняться:

— Сядь, кукла.

Кабо повернулся, положил руки на стойку перед собой и посмотрел на меня. В его глазах, я увидела живейший интерес и ни грамма сожаления:

— Извини, Таб. Останься, — спокойно произнес он, но командные нотки из его голоса исчезли напрочь. Уже просто просьба.

— Чего ты хочешь? — спросила я прямо.

— Знать точно. Не подозревать, а знать. — Как ни в чем ни бывало, ответил Кабо, но теперь смешинки из его глаз куда-то исчезли:

— Твой хозяин, не тот, который формально являлся опекуном, мы же понимаем, с куклами так не бывает, так вот, его имя, можешь назвать его? Ты помнишь?

Я покачала головой, но все же ответила:

— Мне кажется, ты и так знаешь куда больше меня. Да, к чему такие вопросы? Это же не самый большой секрет. В новостях много раз рассказывали про эпидемию на борту «Звезды Альтаира», и о космопорте, где нас приняли, и о карантинной зоне, выживших, кукле, о махинациях, непорядке с документами. Информации было предостаточно, грязное белье ведь вытрусили прилюдно, — я замолчала и демонстративно отпила из пакета так, чтобы темно бордовая струйка потекла по подбородку. Пусть ему будет неприятно, пусть представит, что я пью чью-то кровь. Такого как он, например.

Но Кабо, видимо, на красивые эффекты было плевать, как и на многое другое. Интерес в его глазах разгорелся еще сильнее, но теперь в них еще замерцал и мрачный, настораживающий меня огонь:

— Я знаю о Сневедовиче. Но есть самый первый хозяин, верно? Или производитель. Та самая закрытая или потерянная информация. — Кабо кивнул, словно сам себе ответил на незаданный вслух вопрос. — Бредни о «Звезде Альтаира», конечно, ходили самые разные. Но это фигня, сыр-бор на ровном месте. Пустышка, не стоящая внимания. Мало что ли в космосе летает корыт? Мало ли экипажей погибает от неизвестных болезней или занимается нелегальной контрабандой? А ты не задумывалась, Таб, что случилось бы, не возьми тебя Велимир на борт «Астры»? Через пару дней закрывают кредит, тем более ваша история закончилась конфискацией. Вообще удивляюсь, откуда у тебя взялись деньги? Но, опустим. Предположим, закрывают, и вот ты остаешься без средств к существованию, милашечка. А потом, с большой долей вероятности, бесследно исчезаешь и из космопорта и с планеты. Здравствуй, старый пердун коллекционер, в лучшем случае. Но меня, честно говоря, волнует другое. Почему Сневедович таскал тебя с собой? Дорого. Слишком дорого и невероятно эксцентрично для такого расчетливого ублюдка. Поверь, о его репутации я знаю не понаслышке. Значит, есть причина. У таких как Сневедович она всегда есть.

Я спросила, стараясь не допускать в голос ничего, кроме безразличия:

— А тебе то, какая разница?

Кабо мягко улыбнулся, но в его зрачках уже полыхал настоящий пожар:

— Когда-то, в другой жизни, у меня была кукла. Мне ее подарил отец. Ты в курсе, что за последние десять лет не было обнаружено ни одного восстановителя? Некоторые думают, что их уже и не осталось.

— А тебе то, что с этого? — повторила я сухо.