Максим Хорсун - Рождение Юпитера

Левый борт, корма.

Спасательные капсулы готовы к катапультированию. Три круглых люка открыты, крохотные кабины освещены красными аварийными огнями. Кого благодарить? Выходит… почти всемогущего Ай-Оу? Или же автоматику корабля, которая определила, что они терпят бедствие?

Климентина пригнула голову, скользнула в ближайший люк; упала в мягкий ложемент. В ту же секунду почувствовала, что ее тело обхватывают невидимые ремни. Лязгнули створки внешнего люка, затем – створки внутреннего. Зашипел стравливаемый из кессона воздух. Климентина нащупала миниатюрную сенсорную панель. Вздохнула с облегчением: капсула управлялась предельно просто. Да и чем в ней управлять? Один маршевый двигатель, четыре маневровых, их общий ресурс всего… нет, лучше не думать о ресурсе.

Она ощутила мягкий толчок: это капсула двинулась по рельсовой направляющей. Секунда, вторая и… рывок чудовищной силы! Одноместный бот, похожий на боевую ракету, ворвался внутрь нептунианского шторма.

Узкая смотровая розетка располагалась перед ее лицом, пилотажный визор проецировался прямо на стекло. Видно было не много: клубы голубовато-серого тумана, которые становились белыми, как мел, когда поблизости вспыхивала очередная молния. Климентина, наморщив лоб, пыталась на глаз определить курс. Оказалось, что сверкающий нос капсулы смотрит точно в центр циклона.

Нет, так не пойдет. Нужно в обратную сторону.

Она переместила визор левее, и тогда перед Климентиной во всей красе и ошеломляющем величии предстала слоистая граница Большого Темного Пятна.

«Интересно, видел ли кто-нибудь своими глазами то, что вижу я?»

Повинуясь прихоти атмосферных потоков, граница Большого Темного Пятна вдруг стала прозрачной, и Климентине показалось, что внутри умопомрачительного урагана проявились очертания чего-то… Чего-то титанического. Чего-то, что находилось не в газообразном, не в жидком, а в твердом состоянии.

…Четкие формы наводили на мысль о рукотворном происхождении. Изысканные арки и купола… Округлые эстакады… Сказочный город, укрытый в сердце Большого Темного Пятна…

Налетел новый порыв ветра, и капсулу развернуло. Перед смотровой розеткой замелькали грязно-серые клочья, засияли грозы, и было не понять, где в этом мире зенит, а где надир.

Залп маневровыми…

Удар!

Перед смотровой розеткой пронеслось сверкающее отраженным светом созвездие. Опять фасетки… Вперемежку с кристаллами водяного льда… Похоже, капсула зацепила один из уцелевших биосферных куполов. Так и есть: разлетаются в стороны, вращаясь, словно лопасти, решетчатые фермы.

Зато тангаж теперь верный: нос капсулы отыскал зенит.

Климентина глубоко вдохнула и активировала единственный «маршевик».

Тяжесть, во много раз превышающая собственный вес Климентины, вжала ее в ложемент, выдавила из груди воздух. Она некстати вспомнила, как только что давила опылителей. И как те хрустели под каблуком.

Климентина до сего момента представления не имела, каково это – летать на кораблях без искусственной гравитации и, соответственно, – без системы компенсации перегрузок.

– Какое счастье!.. – Фредерик Шелли, шумно глотая и давясь, осушил фужер красного вина. Поерзал, скрипя кожаной обивкой кресла. – Какое счастье… – повторил он и вытер губы рукавом, словно был простым рабом. – Хвала Солнцу, мы целы!

Его сын задумчиво почесал досадный нарост на шее. Эта серая дрянь неприятно поддергивалась, и стала она как будто больше. Сейчас Шелли-младший снова не мог припомнить, кто и для чего заразил его досадным паразитом. Но минувшая встреча со «Странником» инородным клеткам понравилась – это заметили все.

– Когда начнешь лечиться? – спросил отец. Спросил, впрочем, без особой заботы в голосе.

Айвен Шелли пожал плечами:

– На Титане подлечат.

– Что это было, а? Корабль-призрак! Сколько лет хожу в космос – ничего подобного не видел!

– Значит, далеко не заходил…

Фредерик Шелли вскипел:

– Ты прекратишь или нет?! Я не намерен терпеть насмешки со стороны собственного сына!

Айвен не ответил. Он повернулся к отцу спиной и стал разглядывать потрескивающие в камине дрова. Испуг от пережитого был в нем еще силен, а накопившаяся в душе муть прорывалась наружу в виде обыкновенного хамства.

«Но и отец тоже хорош: у самого зуб на зуб не попадает».

– Он подошел к «Сфинксу» так близко… этот «Странник»… – продолжал быстро позабывший обиду Шелли-старший. – Я мог бы различить каждую заклепку на его корпусе, да! Я думал, он намерен взять нас на абордаж! Но, к счастью, пронесло! Кто знает, что…

– Он не состыковался со «Сфинксом»? – перебил отца Айвен. Эта деталь показалась ему существенной.

– Нет. Ткнул нас носом в правый борт. Ободрал с гривы позолоту, развернулся и был таков…

– Улетел?

– Сгинул в своем гиперпространстве или киберпространстве… кто теперь разберет?

Кто теперь разберет? Вот тебе и «Странник» – неведомый союзник, Золотая Удача, пойманная за хвост, непересыхающий источник сокровенных знаний!

Шелли-младший почувствовал, что у него дрожат губы. Кто теперь разберет, на самом ли деле ему доводилось бывать на борту корабля-призрака и беседовать с жутковатым Капитаном? Кто теперь разберет? Быть может, он нисколько не здоровее чудака Ай-Оу, совершающего телепатические туры к звездам? Собрат по диагнозу…

«А почему бы и нет? Ай-Оу – свихнулся. Брута тоже нормальным не назовешь – стоит ему заговорить о плутонианской афере. Климентина – о ней вообще лучше не вспоминать! И я – замыкающее звено в достойной цепи. Троих друзей уже коснулось помрачение. Похоже, и мне не избежать участи несчастных».

Или во власти «Странника» взять ту виртуальную наносекунду, которую принято называть «настоящее», и превратить ее в бесконечность?

Заманчивая теория.

Если «Странник» «размазывает» себя по окружности Вселенной, если существует единовременно в бесчисленном множестве точек пространства… То отчего бы не предположить, что «настоящее» для него – как резинка между пальцами?

Нет, немного не то. Следует сосредоточиться и думать еще. Очень не хочется признавать себя сумасшедшим… Поэтому нужно отыскать рациональное объяснение.

Зрачки Шелли сузились; не мигая, он глядел, как пляшут желтые языки пламени по сучковатым поленьям.

«Пространство и время – вот с этого следует начинать. Их взаимосвязь доказали на заре человечества, во времена Империи Лун. О Солнце! Мы – люди Сопряжения, мы имеем генетические и космические технологии, но насколько, в сущности, недалеко ушли от предков, которые силой мысли постигали Вселенную… Так, если объект движется со скоростью равной или превышающей скорость света, то значение времени для него неизменно. «Резинка» настоящего, которую он держит в руках, растягивается на произвольную длину. Теоретически. Как происходит на самом деле, никто доподлинно не знает. Зато известно, что Закону Относительности подчиняются даже наши медленные корабли, скользящие вдоль магистральных лучей. Часы на «Сфинксе» и часы на Трайтоне не станут идти синхронно, даже если перед стартом их настроить секунда в секунду; эта разница окажется несущественной, но вполне измеримой. Никто на «Сфинксе» не заметил моего отсутствия, для всех оно промелькнуло в мгновение. Для меня же… Значит, можно предположить, что в тот момент я перемещался со скоростью, сопоставимой со световой, и «резинка» тянулась так долго, насколько это было нужно Капитану».