Тим Скоренко - Законы прикладной эвтаназии

Майя берёт тяжёлое оружие у японца.

«Это ирония судьбы, – продолжает Мики, – что мы воюем против американцев их же оружием. Но мы не виноваты, что они делают лучшее оружие в мире».

Он улыбается. Иосимура стоит молча, точно ждёт выстрела.

Майя поднимает пистолет. На вытянутой руке удержать килограмм железа непросто.

«Не забудьте снять с предохранителя», – советует Мики и чуть касается указательным пальцем рычажка на правой стороне пистолета.

Комацу хочет что-то сказать, но Майя уже нажимает на курок. Чучело трясётся.

В точке, обозначающей сердце врага, образуется аккуратное отверстие.

Мики присвистывает. Иосимура качает головой.

«Если бы все солдаты стреляли, как вы, госпожа Амайя, мы бы уже выиграли войну», – говорит он.

«Из маузера посложнее будет», – ехидно ворчит Комацу.

Майя аккуратно возвращает оружие Мики. Тот берёт кольт, взвешивает его в руке, точно хочет убедиться в том, что Майя использовала только один патрон, а затем стреляет в соломенного человека. Дырочка – сантиметрах в трёх от идеального попадания Майи.

«Неплохо», – холодно произносит Иосимура.

«Мне стыдно», – смеётся Мики.

«Мне просто повезло, господин доктор», – скромно оправдывается Майя.

«Нет, – возражает Мики. – Когда у меня в руке оружие, я не доктор. Я – полковник».

И он снова смеётся, этот весёлый японский офицер.

Майя и Иосимура идут по коридору секции «ха». Часовой и решётки остались позади. Справа и слева – двери, ведущие в камеры.

В середине июля неожиданно сменился лаборант. Комацу бесследно пропал, его место занял Накамура. Комацу был простым и не слишком умным. Он рьяно выполнял приказы, довольно много говорил не по делу, иногда плоско шутил. Понять Накамуру Майя не может. Он абсолютно бесстрастен. Его глаза почти столь же холодны, сколь и у Иосимуры. Хотя что-то в нём, Накамуре, есть привлекательное. Почему-то Майе хочется с ним поговорить, спросить о семье, о жизни до войны. Но она удерживается. Накамуру она видела всего несколько раз, причём издалека. Иосимура показывал ей через окно: «Запомни, это наш новый лаборант, вместо Комацу».

«Нам нужны представители разных национальностей, – поясняет Иосимура. – Китаец может перенести кому, а монгол – нет. Важнее всего нам понять, насколько хорошо кому может перенести японец».

«И славянин», – говорит Майя.

«И славянин…» – неуверенно повторяет врач.

Затем он останавливается.

«Китайцев полно, а монголов – всего пятеро. Можете посмотреть, госпожа Амайя».

Он открывает смотровое окошечко одной из камер.

Никакой мебели. Три монгола сидят на полу посреди крошечной комнатушки и играют зёрнами риса в какую-то игру. Один флегматично оборачивается.

«Монголы все такие. Им будто безразлично, что с ними происходит. Лучшие из «брёвен»».

«А русские есть?»

«Есть двое. Совершенно неугомонные. Рассадили по разным камерам. В прошлый раз, когда русских посадили в одну, они подняли бунт, пришлось уничтожить все «брёвна» и заказать новую партию».

Как это всё-таки сложно – убедить себя в том, что в камерах не люди. Как мерзко слушать циничную речь Иосимуры. Терпи, Майя. Хочешь выбраться – терпи.

Майя вспоминает отца. Теперь она отчётливо представляет его на месте Иосимуры. Анатолий Варшавский оборачивается к ней и говорит: смотри, моя хорошая, здесь сидят русские. Мы используем их завтра. Нужно выяснить, какое влияние на организм русских оказывает синильная кислота. Следующий кадр: Анатолий Филиппович возле операционного стола. На столе – мальчик лет семи. Он без сознания, но ещё жив. Его грудная клетка и живот рассечены скальпелем, видны внутренние органы. Варшавский аккуратно извлекает что-то кровавое и говорит: смотрите, какая прекрасная почка. Мне кажется, она отлично подойдёт к обеду. Мальчик открывает глаза.

«Что случилось?»

Перед Майей – Иосимура с озабоченным лицом.

«Вам плохо, госпожа Амайя?»

«Нет, нет, всё нормально. Продолжайте».

Иосимура качает головой, но идёт дальше.

«Откуда мы возьмём японца?» – спрашивает Майя.

«Одна японка есть. Мы думали использовать её для другого опыта, но наш с вами проект важнее. Шпионка в пользу Китая».

Он открывает смотровое окошко. Девушка сидит на полу лицом к двери. На стене висит куртка.

«Они приклеивают сигаретные пачки к стене зёрнышками риса, таким образом получая вешалки и даже полки», – поясняет Иосимура.

Значит, у них есть воля к жизни. Значит, они борются.

Девушка поднимает голову. Она совсем юная и очень красивая. Майю подмывает спросить, как её зовут, но у «брёвен» не должно быть имён.

«Японцы – это сложнее всего. Шпионов не так уж много, а простых японцев брать нельзя. Всё-таки у нас есть законы».

Ври себе, доктор. Ври себе и другим насчёт законов.

Сегодня – 27 июля. Полторы недели до атомной бомбардировки Хиросимы, чуть больше месяца до капитуляции Японии.

Шестой день опытов на людях. Пока безрезультатных. Майя при них не присутствует, потому что не хочет. Исии не требует этого от неё. Она сделала всё, что могла: переводы, пояснения. Но смотреть, как в недостроенный анабиозис погружают живых людей, она не может.

Основная загвоздка – анксиолитик. Из двенадцати необходимых компонентов в наличии оказалось шесть, ещё три привезли специальным самолётом из Японии. Остальные три невозможно синтезировать в 1945 году. Никак.

Иосимура узнаёт у Майи примерные свойства недостающих компонентов и приступает к поиску замены. Как ни странно, ему почти удаётся. Но только почти. Майя знает: у них осталось очень мало времени, потому что девятого августа отряд 25202 будет ликвидирован.

«С вами всё в порядке?»

В последние дни Майя слишком часто выпадает из реальности. Реальность чересчур отвратительна.

«Кстати, – продолжает Иосимура, – генерал Исии просил вас присутствовать на завтрашнем опыте».

«Там будет что-то особенное?»

«Нет, всё как обычно. Но слово генерал-лейтенанта – закон, вы же понимаете?»

«Я буду».

И вдруг Майя вспоминает: где-то здесь, в этих коридорах пропала сестра работника Гу. Смелость берёт города и крепости. Майя спрашивает:

«Иосимура-сан, у меня есть один вопрос».

«Слушаю».

Они стоят в тюремном коридоре. За каждой дверью – смертники.

«Некоторое время назад к вам попала девушка по имени Иинг. Полукитаянка-полуяпонка. Мне хотелось бы о ней узнать».

Иосимура наклоняет голову к левому плечу.

«А что вам от неё нужно, Амайя-сан?»

«Я знала её родственников в Харбине. Мне просто интересно».

«Вы планируете вернуться в Харбин, Амайя-сан?»

Нужно было спросить у Исии. Он бы просто ответил. Если он не видит опасности для себя, он добр и отзывчив.