Дмитрий Федотов - Аберрация

Основанная в 1258 году теологом Робером де Сорбоном, духовником самого Людовика Святого, как богословская школа и приют для бедных студентов, впоследствии Сорбонна превратилась в богословский факультет Парижского университета. Но не прошло и пятидесяти лет, как репутация Сорбонны затмила весьма многие старые богословские факультеты Европы. Курс обучения на факультете длился десять лет! На последнем экзамене выпускник с шести часов утра до шести часов вечера подвергался нападению двух десятков диспутантов, которые сменялись каждые полчаса, он же был лишен отдыха и не имел права за все двенадцать часов экзамена ни пить, ни есть. Выдержавший испытание становился доктором Сорбонны и увенчивался особой черной шапочкой. Несмотря на ряд темных и нелицеприятных фактов в своей биографии, эта богословская школа весьма успешно просуществовала вплоть до 1790 года. А в 1808 году Наполеон Бонапарт специальным вердиктом окончательно превратил Сорбонну в университет — вместилище передовых наук…

Береснев усилием воли вернул себя к действительности, бросил последний взгляд на панораму университета и города и поспешил к прозрачному колпаку лифтовой шахты.

Сегодня на заседании Научного совета ожидался «мозговой штурм» проблемы Гостя. Предыдущая неделя вся ушла на бюрократические согласования и проволочки. Люди просто не привыкли работать в режиме форс-мажора, многие отказывались верить в угрозу, считая недоразумением, «уткой» газетчиков и сетевиков, и потребовалось немало времени, чтобы убедить их в обратном.

Свою долю нерешительности в поведение ученых внесли и безопасники. Как космические, так и земные. Шактибинду сообщил Бересневу о «конфликте» с Совбезом ООН уже на следующий день после сенсации. Индус настоятельно рекомендовал не затягивать собрание Научного совета, и Кирилл был с ним полностью согласен.

Астрофизик вошел в малый зал для совещаний ровно в половину одиннадцатого. Согласно внутреннему распорядку работы совета председательствовали его члены поочередно. В этот раз выпало вести заседание большому и рыхлому Салаху Арафату, ректору Национального университета Дамаска. Сириец уже сидел на председательском месте, едва уместившись в эргономичном кресле-трансформере. Автономный микрочип кресла, видимо, так и не смог подстроить его профиль под необъятную тушу ученого.

Кирилл прошел мимо председательского возвышения и уселся в первом ряду, по соседству с веселым и жизнерадостным Хорхе Бандерасом. Бразилец тут же расплылся в ослепительной улыбке, наклонился к Бересневу и громко прошептал:

— Рад встрече, амиго! Давно не виделись.

— Привет, мачо! — Кирилл улыбнулся в ответ. — А почему шепотом?

— Сеньор Салах сегодня не в духе. Он плохо переносит перелеты, а стратолет за ним посылали аж на Багамы.

— Сочувствую господину Арафату. Кого еще ждем? — Береснев оглянулся, обвел глазами зал.

— Как всегда — Валлентайна, — хмыкнул Бандерас. — Да еще Ивков где-то запропастился…

— А что с Цветаном?

— Сообщил, что прибудет утром, но до сих пор на связь не вышел.

В этот момент дверные панели разошлись, и в зал торопливо вбежал высокий и смуглый Ивков.

— Прошу прощения, господин Арафат, — с порога закричал болгарин на ломаном английском, — но я разбил свой браслет!

— Это не причина для опоздания! — желчно проворчал сириец, но его услышали все, так как интер-связь уже оказалась включена. — Ну что ж, коллеги, — он шумно вздохнул, — пожалуй, начнем. Господин Береснев, прошу!

Кирилл активировал пульт своего кресла. Свет в зале померк, рядом с подиумом председателя вспыхнул объем головизора. Кирилл вложил шарик информера в гнездо пульта, и в головизоре проявилась трехмерная звездная карта.

— Как вы все уже знаете, — спокойно заговорил Береснев, — двенадцатого июня одна из станций СКБ обнаружила в глубоком космосе аномальный объект. Вот его основные характеристики…

В видеообъеме возник слегка вытянутый, неправильной формы буро-коричневый астероид, над ним поплыла ярко-алая строка данных: масса, плотность, скорость, галактическое склонение и прочее. По залу прокатилась волна вздохов и восклицаний.

— Прямо монстр какой-то! — громко произнес Бандерас.

— Да, габариты Гостя впечатляют, — продолжил Кирилл. — Но более всего поражает его… целеустремленность, что ли? Такое ощущение, что он летит именно к Земле. Траектория рассчитана идеально.

— И какой же вы делаете вывод, профессор? — пропыхтел председатель совета.

— Вариантов, собственно, два. Либо Гость запущен кем-то специально, либо он сам выбрал такое направление.

— То есть, вы хотите сказать, что здесь мы имеем дело с феноменом ВР? [8] Феномен ВР — ксенологический термин, описывающий наблюдаемые события как проявление деятельности внеземного разума. — желчно поинтересовался из дальнего ряда ксенолог Бернштейн.

— Похоже, что так, — пожал плечами Береснев. — А вы можете предложить другое объяснение?

— Конечно! — Маленький щуплый израильтянин возбужденно вскочил на ноги. — Объект является артефактом, порожденным одним из шаровых скоплений стенки нашего войда. Вам, как астрофизику, должно быть известно, что «шары» иногда «стреляют». И, кстати, не только астероидами, порой настоящими звездами!

— Действительно, в истории наблюдений глубокого космоса зафиксировано несколько таких «выстрелов», — согласился Кирилл, — но в данном случае расчет обратного вектора движения Гостя не указал ни на одно из шаровых скоплений в стенке войда.

— А результаты встречи с… Гостем уже просчитаны? — поинтересовался председатель.

— В первую очередь, господин Арафат. — Береснев коснулся пульта управления кресла, и в головизоре появилась интерактивная схема сценария грядущего события. — Варианты сценария просчитаны как экспертами СКБ, так и аналитиками Совбеза ООН. И в данном случае достигнуто редкостное единство. Собственно, вариант один: гибель планеты! А как именно — уже детали.

Некоторое время зал молчаливо созерцал мрачный и зловещий видеоряд катастрофы, и когда головизор погас, еще долгую минуту никто не шевелился. Наконец председатель совета шумно вздохнул, откашлялся и произнес официальную формулу:

— Итак, господа, какие будут предложения?

— Я так полагаю, что сценарий расстрела Гостя термоядерными ракетами уже промоделирован Совбезом? — раздался из левого угла зала низкий, рокочущий голос. Со второго ряда поднялся (вернее, воздвигся) белобрысый гигант в обтягивающем светлом комбинезоне с эмблемой «Экоса» — Экологической службы ООН — на рукаве.

— Назовите себя, — напомнил председатель, отдуваясь и обмахиваясь веером, хотя в помещении поддерживался «комфортный режим».