Майкл Миллер - «Если», 1993 № 07

— Отойдите-ка лучше в сторону, — сказала она Чаку. — Чтобы вас не задело.

Поднявшись с колен, он пошел вдоль оцепления, вдыхая холодный ночной воздух. Потом закурил и прислушался к монотонному бормотанию переговоров по рации, доносящемуся из полицейских машин. Уже собралась внушительных размеров толпа; движение по улице замедлилось, регулируемое полицией.

«С какой странной девушкой я связался, — думал Чак. — Сотрудник полиции и, кроме того, пси… Что бы она, интересно, сделала, если бы узнала о моих намерениях использовать симулакрума Даниэля Мэйджбума для… Наверно, Смайл Раннинг Клам прав: ей нельзя рассказывать об этом».

— Идите сюда! — Джоанна махала ему рукой.

Чак поспешил назад.

Лежащий под импровизированным одеялом человек дышал: грудь его слегка вздымалась и опадала, а вокруг рта образовались маленькие пузырьки слюны.

— Вернула его на четыре минуты назад, — сообщила Джоанна.

— Он снова жив, но уже ПОСЛЕ аварии. Это максимум, что я смогла сделать.

Она кивнула медикам-симулакрумам, которые приблизились и склонились над воскресшим, но раненым человеком.

Используя компактную рентгеновскую установку, старший симулакрум осмотрел внутренние органы пострадавшего, определяя места наибольших повреждений. Затем обернулся к напарнику; роботы быстро обменялись информацией, и младший симулакрум открыл дверцу у себя на боку и извлек оттуда картонную коробку, которую тут же вскрыл.

В коробке находилась искусственная селезенка — в свете фар полицейских машин Чаку удалось разобрать надпись на коробке. А роботы между тем начали оперировать: один сделал анестезирующий укол, другой своей специальной хирургической рукой начал резать кожную ткань раненого в районе брюшной полости.

— Пойдемте, — сказала Джоанна Чаку, который с интересом наблюдал за работой медицинских симулакрумов. — Нам здесь больше делать нечего.

Засунув руки в карманы пальто, маленькая и стройная, она вернулась к такси, и села на заднее сиденье, дожидаясь Чака. Вид у нее был усталый.

Когда машина тронулась, Чак сказал:

— Я впервые наблюдал, как работают медицинские симулакрумы.

Он находился под впечатлением от увиденного — еще раз воочию убедился, какие огромные возможности присущи этим искусственным псевдолюдям, сконструированным и изготовленным фирмой «Дженерал Дайнэмикс». Конечно, Чак много раз видел симулакрумов ЦРУ в работе, но здесь все было совсем по-иному. Здесь врагом была не просто группа людей с другой политической ориентацией — врагом была сама смерть.

А в его предстоящей работе с симулакрумом Мэйджбумом цель совершенно иная: смерть будет не врагом, а союзником.

Чаку стало ясно, что после всего увиденного он никогда не расскажет Джоанне Триест о своих планах. И, в таком случае, разумно ли продолжать встречаться с ней? Вынашивать план убийства и в то же время поддерживать знакомство с сотрудником полиции. Абсурд. Разве он враг самому себе?

И не является ли такое, поистине странное сочетание видоизмененным позывом к самоубийству?

— Даю полдоллара, если расскажете, о чем вы сейчас думаете, — сказала Джоанна.

— Что? — Чак вздрогнул.

— Я не Смайл Раннинг Клам и не умею читать мысли. Вы сейчас такой серьезный; мне кажется, вас беспокоят семейные проблемы. Как бы мне улучшить ваше настроение? — Она задумалась. — Сделаем так: когда приедем, зайдем ко мне и… — Она залилась краской, очевидно вспомнив слова липкой плесени. — Мы только выпьем, — сдержанно добавила она.

— Согласен, — кивнул Чак, тоже припоминая предсказание ганимедянина.

— Послушайте, — сказала Джоанна. — То, что какой-то там ганимедский сплетник всюду сует свой нос из-за идиотской способности к телепатии и псевдодоброты, вовсе не означает… — Она замолчала, разволновавшись; глаза возбужденно сверкали. — Бог с ним. Знаете, мне кажется, он потенциально опасен. Ведь у ганимедян такие амбиции… Помните условия, на которых они вступили в земно-альфанскую войну? Они все такие — стремятся разнюхать побольше и предугадать последствия… — Джоанна наморщила лоб. — Наверно, вам следует подыскать себе другую квартиру, чтобы быть от него подальше.

«Уже немного поздно», — спокойно подумал Чак. Машина остановилась у дома Джоанны. Чак увидел современное здание, спроектированное просто и со вкусом, но, как и у большинства домов недавней постройки, значительная частью его находилась под поверхностью земли. Вместо того чтобы подниматься вверх, оно опускалось вглубь.

— Я живу на шестнадцатом подземном этаже, — предупредила Джоанна, когда они спускались в лифте. — Все равно что шахтер в забое… Наверно, это неприятно для тех, кто страдает клаустрофобией.

Минуту спустя она философски добавила, отпирая ключом дверь:

— С точки зрения безопасности жить на такой глубине очень даже неплохо. Представляете, если альфанцы снова нападут? Приятно осознавать, что между тобой и ядерным взрывом — пятнадцать уровней. Да и вообще, здесь как-то спокойней.

Она открыла дверь. В прихожей мягким дымчатым светом зажглись лампы.

Внезапно по глазам ударила яркая вспышка. Чак, таращась ослепленными глазами, не сразу разглядел стоящего в прихожей человека с фотоаппаратом в руках. И сразу узнал его.

— Привет, Чак, — сказал Боб Альфсон.

— Кто это? — вскрикнула Джоанна. — Что он здесь делает? Альфсон произнес:

— Не волнуйтесь, госпожа Триест. Я адвокат жены вашего любовника. Нам нужны улики для процесса о разводе, который, между прочим… — Он посмотрел на Чака. — Суд назначен на следующий понедельник на десять утра в зале судьи Бриззолара. — Адвокат улыбнулся. — По просьбе вашей жены мы перенесли заседание на более ранний срок. Ей необходимо закончить дело как можно скорее.

— Вон отсюда, — спокойно произнес Чак. Направляясь к двери, Альфсон сказал:

— С большим удовольствием. Хочу все-таки сообщить одну интересную деталь: у меня в аппарате особая пленка. Уверен, она знакома вам, Риттерсдорф, по работе в ЦРУ. Страшно дорогая, но очень полезная вещь. — Он пояснил, обращаясь к обоим:

— Я только что сделал снимок замедленного действия. Знаете, что это такое? На пленке отразится не то, что вы делали сейчас, а то, чем будете заниматься здесь в течение следующих тридцати минут. Мне кажется, судью Бриззолара это заинтересует.

— Мы ничем не будем заниматься здесь в следующие тридцать минут, — ледяным тоном произнес Чак, — потому что я ухожу. Он отодвинул адвоката в сторону и зашагал к лифту. «Мне нельзя оставаться здесь», — думал он.

— А зря, — хмыкнул Альфсон. — Я надеялся, что на пленке запечатлеется кое-что интересное. А вам разве не все равно? Это же просто техническое устройство, которое поможет госпоже Риттерсдорф добиться справедливого решения суда. Кроме того, должна состояться формальная презентация улики. А вы лишаете меня такого удовольствия!