Айзек Азимов - «Если», 1995 № 02

Сильверджек почувствовал моё настроение.

— Отличное судно, — быстро сказал он со странной почтительностью. — На нём с нами ничего не случится. Прошу всех на борт.

— Подождите, — сказал Вольф. — Ещё не все пришли. — Он выжидающе оглянулся назад, в сторону города.

— Ты ничего не говорил о других, — недовольно сказал я. — Я думал, мы отправимся на рыбную ловлю втроём. Здесь все равно больше нет места.

— Вон они, — сказал Вольф.

К нам шла нарядно одетая девушка, осторожно ступая по мусору, которым был усыпан пирс; она держала за руку мальчика поменьше, столь же хорошо одетого. Сначала я не узнал их, но когда они подошли ближе, оказалось, что это Паллахакси-Лента и её младший брат Сквинт.

— Вольф! — поспешно прошептал я. — Что, Ракс побери, они здесь делают? Я не могу вынести одного их вида. Ты что, с ума сошёл?

— Привет, дорогая, — вкрадчиво сказал Вольф, не обращая на меня внимания, взял Ленту за руку и помог ей подняться на борт. Сквинт последовал за нею, сердито глядя на нас, и Сильверджек оттолкнулся от берега. Двигатель запыхтел, и мы заскользили среди стоявших на якоре лодок; их было значительно меньше, чем в последний раз, когда я видел гавань. Часть лодок с более глубокой осадкой были вытащены на берег в ожидании грума.

В начале нашего путешествия Сильверджек был в отличном расположении духа, сидя на руле, куря старинную трубку и рассказывая нам морские истории. Тем временем его слушатели разбились на две группы. Вольф и Лента сидели по одну сторону кокпита и почти не обращали внимания на рассказчика, разматывая леску и что-то еле слышно шепча друг другу, в то время как Сквинт и я сидели напротив. Сквинт слушал Сильверджека, разинув рот, а я предавался грустным мыслям о предательстве Вольфа. Не то чтобы я прежде был о нём высокого мнения, но никогда не ожидал от него подобного.

— А теперь взгляни на небо, парень, — Сильверджек обращался к Сквинту, как единственному внимательному слушателю. — Видя, как светит здесь солнце Фу, ты никогда не поверишь, что сейчас творится на юге. Я там был и могу тебе рассказать. Тяжёлые тучи, туман и настолько плотное море, что по нему почти можно ходить. Испарение, понимаешь ли. А если ты попадёшь на мелководье, ледяной дьявол схватит твой корабль и не отпустит его, пока не пройдёт полгода и не пойдут дожди. Много лет назад, когда я был молодым, я часто заставлял грум работать на себя. Мы ждали в Южном океане, пока солнце не становилось настолько ярким, что обугливалась верхушка мачты, и море вокруг исчезало, превращаясь в пар, и было единственное место во всём океане, где что-то можно было увидеть сквозь облака — это уже на самом Полюсе. Так что мы ждали там, почти умирая от жары и влажности, пока облака над нами скручивались в громадную спираль, по мере того как солнце уходило на север. А когда уже совсем ничего не было видно, вода начинала тащить нас, и мы следовали за ней, словно запряжённая повозка, а течение увлекало нас на север. Так мы следовали за грумом…

Сквинт с широко открытыми глазами жевал орехи.

— Как насчёт контрабанды? — внезапно вмешался Вольф. — Тебе много приходилось иметь дела с контрабандой в своё время, Сильверджек?

Лодка слегка качнулась, и я подумал, заметил ли это Вольф. Он наверняка ничего не мог знать о делишках Сильверджека в «Золотом Груммете».

— Контрабанда? — я почувствовал тревогу в маленьких глазках под густыми бровями. — Контрабанда? Да, я слышал разговоры о контрабанде.

Мы обогнули Палец, и неприступные чёрные скалы уступили место более ровному ландшафту речного устья, где располагался новый консервный завод.

Волны здесь были выше, и катер заметно бросало из стороны в сторону, пока он, пыхтя, двигался вперёд. Мы забросили две лески, но не поймали ни одной рыбы.

Потом Сильверджек поднялся и извинился, попросив меня взять руль; ему нужно было отдохнуть. Он спустился по лесенке в небольшую каюту и закрыл за собой люк, оставив нас одних, смущённо глядевших друг на друга. Похоже, мы чем-то расстроили капитана.

Потом мы наткнулись на косяк рыбы и какое-то время были заняты тем, что вытаскивали леску, отцепляли очередную рыбу в брызгах крови и чешуи, снова забрасывали леску, и всё повторялось сначала. Я пытался сосредоточиться на руле, слегка раздосадованный тем, что все удовольствие приходилось на долю попутчиков. Прямо на нашем пути появилась маленькая паровая шлюпка; я не видел никаких признаков её экипажа и сначала решил, что она дрейфует без какой-либо цели, но когда мы подошли ближе, то увидел над бортом удочку.

Мы уже были совсем близко от устья реки и нового консервного завода.

Мне снова показалось, что шлюпка дрейфует в этом направлении, и я предположил, что её пассажир уснул. Я дал несколько коротких гудков.

Лента прекратила сражаться с пойманной рыбой.

— Неужели нельзя без этого ребячества?

Я показал на шлюпку, до которой теперь было не более двадцати метров.

Забыв о рыбалке, они поднялись, глядя на дрейфующую лодку. Я сбавил ход, и стало видно человека, который лежал на дне лодки, запрокинув голову на руки.

— У него, наверное, плохо с сердцем, — предположил Сквинт. — Он ловил рыбу, у него клюнула очень большая, и он так обрадовался, что упал замертво.

— Заткнись, Сквинт, — скомандовала Лента. — Сделай хоть что-нибудь полезное. Иди и позови Сильверджека.

— Подойди к её борту, — сказал Вольф, как раз тогда, когда я именно этим и занимался.

Из каюты выбрался Сквинт, красный и слегка испуганный.

— Я не могу разбудить Сильверджека, — сказал он. — От него странно пахнет.

Почти невероятным образом вся ответственность вдруг свалилась на нас.

Лишь мгновение назад мы весело ловили рыбу; теперь же, без всякого предупреждения, у нас на руках оказались два бесчувственных тела. Помню, у меня возникла дикая мысль, не запах ли разложения почувствовал Сквинт в каюте. Давление в котле упало, и я не был уверен в том, что следует делать. Вторая лодка билась о наш борт, и Вольф с Лентой смотрели на меня, ожидая распоряжений и удачно воспользовавшись моментом, чтобы отказаться от руководящей роли. Вода была неспокойной, и скалы казались очень близкими. Свежий ветер раскачивал нашу лодку.

— Мне плохо, — сказал Сквинт.

— Лента, — решительно сказал я, — иди и попытайся разбудить Сильверджека. Сквинт, ступай на подветренную сторону. Вольф, возьми багор и ткни этого человека. — Когда они бросились исполнять порученное, я понял все преимущества руководящего положения.

Сквинта стошнило за борт. Лента коротко взглянула на него, затем враждебно посмотрела на меня.

— Буди Сильверджека сам. Эта каюта не место для женщины.

Тем временем Вольф схватил багор и, чуть не потеряв равновесие, когда лодку качнуло волной, воткнул острый конец под рёбра лежавшему.