Журнал «Если» - «Если», 2001 № 12

— Я надеюсь, — сказал Блох, — что о девушках позаботятся. Он приложил указательный палец к губам, словно мы играли в прятки.

На черной лестнице, куда он выпустил нас, открыв дверь своим ключом, никто не встретился. Мы помогали спуститься тем, кому было трудно.

— Держитесь вместе, — сказал Блох.

Калитка в тихий переулок, зажатый между высокими глухими заборами, была не заперта.

— Уходите. Вот деньги, — сказал Блох. — На первое время хватит.

Блох захлопнул калитку.

Мы остались одни.

В последние несколько лет тема клонирования стала едва ли не самой популярной в тех газетно-журнальных рубриках, что призваны знакомить читателей с новостями с переднего края науки (за что отдельное спасибо овечке Долли). И практически в каждой второй статье авторы поминают добрым или недобрым словом писателей-фантастов: мол, напредсказывали, а нам теперь расхлебывай… Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что ссылки на научную фантастику слишком поспешны: что-что, а тема клонов в ней представлена на удивление скудно.

Большая часть написанного «о клонах» к биологической проблеме клонирования никакого или почти никакого отношения не имеет. Самые заметные рассказы и романы из этого ряда — по сути, совсем о другом. Зато научно корректных произведений о клонировании и его социальных и психологических перспективах (ибо это, а не проблемы биологов, в конечном счете должно заботить писателей) не так много, как кажется.

Причина, в общем-то, очевидна: клонирование, как оно понимается специалистами, художественную литературу не может особенно интересовать. А вся поднятая за последние годы шумиха вокруг овечки Долли и перспектив массового выращивания не только агнцев, но и козлищ — суть результат недоразумения, рожденного массовой необразованностью так называемой широкой публики.

Итак, «клон — это популяция клеток или организмов, произошедшая от общего предка путем бесполого размножения». Еще недавно биологи, рассуждая о проблемах клонирования, говорили лишь о низших формах жизни — от микроорганизмов до растений. Однако разве широкую публику интересуют микробы, растения или даже животные? Пусть этим занимаются микробиологи, ботаники и зоологи. Зато перспективы выращивания генетических копий живущих или умерших людей (для чего нужно перенести ядра соматической клетки от донора в яйцеклетку, затем имплантировать ту во влагалище «приемной матери», которая и родит искомого клона), действительно, могут привести в восторг или ужас.

Весь сыр-бор, включая душераздирающие сценарии клонирования вождей третьего рейха или вождей мирового пролетариата, разгорелся, повторяю, из-за недоразумения. Создать генетическую копию того человека, что покоится в Мавзолее, в принципе, возможно — генетического материала хватает. Может быть, рожденный таким образом человек будет даже картавить, рано облысеет и станет покрывать свою лысину кепочкой. Но вот вождя мирового пролетариата из него не получится — как бы о том ни мечтали убежденные ленинисты. Для этого необходимо было бы параллельно воссоздать и тот мир, в котором формировалась личность будущего Ленина, и тот пролетариат, которым он так удачно рулил. А где сегодня тот мир и тот мировой пролетариат…

Тем не менее страхи на темы возможных социальных и психологических последствий клонирования людей имеют под собой основание. Всякое вторжение в процесс биологической эволюции — зачем-то ведь она остановилась на половом размножении высших животных (включая человека), отказавшись от партеногенеза (или клонирования) — чревато непредсказуемыми последствиями. Но то же можно сказать о любом другом достижении науки и техники. Тем более очевидны возможные злоупотребления, связанные с клонированием, однако к науке отношения не имеющие. Сегодня клонирование человека и даже отдельных его органов для нужд трансплантации трудно себе представить без сопутствующих негативных последствий. Например, богатые пациенты, которым требуется пересадка, могут очевидным образом стимулировать докторов, чтобы те «помогли» донору поскорее отправиться в мир иной… Однако если говорить о психологических травмах клонированных, тем более о перспективах появления на свет точных копий знаменитых злодеев и преступников прошлого, то страхи, скорее всего, преувеличены. Как преувеличены и утопические надежды на искусственное «выведение» новой — лучшей — породы людей, о чем неоднократно писали фантасты.

Между прочим, «клоны» давным-давно живут среди нас — и своим появлением на свет они обязаны не прогрессу медицины и биологии, а простой случайности. Это пары так называемых однояйцевых близнецов. Возможно, для узких специалистов сравнение последних с клонами звучит как ересь, но, если не вдаваться в тонкости, два человека, родившихся из одной и той же оплодотворенной яйцеклетки, — чем не клоны? По крайней мере, в Энциклопедии научной фантастики под редакцией Джона Клюта и Питера Николса это утверждается вполне определенно, а данный обзор предназначен читателям не каких-нибудь «Успехов биологических наук», но журнала научной фантастики.

Пока ничего особенно фантастического и даже драматического в судьбах однояйцевых близнецов ученые, насколько мне известно, не наблюдали. Эти же реальные «клоны», кстати, продемонстрировали то, что известно каждому мало-мальски образованному человеку: личность человека определяется не столько генетикой, сколько социальным окружением, в которое входит и воспитание, и образование, и обстановка, сопровождавшая данного индивида на ранних этапах формирования его психики.

То есть генотип (наследственность), конечно, отрицать несовременно, но есть еще и фенотип — «совокупность всех признаков и свойств организма, сформировавшихся в процессе его индивидуального развития… складывается в результате взаимодействия наследственных свойств организма — генотипа и условий среды обитания». А выше, если говорить не об организме, а о личности, по идее, должен находиться еще какой-нибудь «психотип»…

Иначе говоря, клоны, будучи генетически идентичными с момента имплантации, после появления на свет могут оказаться в различных социальных средах, которые обязательно окажут воздействие на их развитие — отнюдь не идентичное.

Только наивным «генетическим детерминизмом» можно объяснить упрямую уверенность авторов — как популяризаторов, так и фантастов — в том, что, создавая клон, мы буквально «повторяем» ту личность, которая была донором.

Один колоритный пример, который и послужит мостиком к научной фантастике.