Елизавета Манова - Колодец

Ну, тут наконец Главный изволил слово молвить:

- В том, что ты сказал, есть известный смысл. Видимо, мы переоценили объем имеющейся у нас информации.

- Не объем, а качество, - отвечаю. Все, что можно было узнать, наблюдая за мной, Наставник вам дал. Просто есть принципиальная разница между поведением одного человека и поведением группы.

Тут один (я его давно приметил: как-то он посвободней прочих) будто даже обрадовался.

- Главный Координатор, - говорит, - он прав! Мы действительно постыдно не учли особенностей групповой психологии. Разумеется, - говорит, - это машинная рутина, для нас - дело далекого прошлого, но это никак не оправдывает. Можно было бы предположить, что при неразвитой социальной психологии и при отсутствии неправильного формирования социальных рефлексов отнюдь не исключена парадоксальная реакция группы на нечто новое.

Это я понял с пятого на десятое, но главное, видно, все-таки дошло, потому ответил впопад.

- Реакция, - говорю, - самая нормальная, какая и должна быть. Помниться, - говорю, - когда один из ваших, ученый между прочим, как вы говорите, личность социально зрелая, забрел сюда ненароком и меня увидел, так он чего-то за оружие схватился. А вы хотели, чтоб люди, в первый раз вас увидев, от радости прыгали?

- Он прав, Координатор, - опять говорит тот. - Мы обязаны были учитывать, что имеем дело с Разумными, а не с каким-то безличным процессом.

Чувствую - сердится Главный. И на него сердится, и на меня, и на то, что не может ответить, как ему думается. Боится, что не поймут его, осудят.

А тут Наставник вдруг голос подал.

- Дело не в его правоте, - говорит, - а в нашей. В том, что мы упорно не желаем видеть этическую окраску проблемы. А этические проблемы, говорит, - находятся вне компетенции Совета Координаторов. А Главному это не по губе.

- Поднимать вопросы этического соответствия стоило бы только индивидууму, этичности поступков которого вне сомнений, - снова подал голос Главный.

Я чуть не вскрикнул, так больно и метко он Наставника хлестнул, прямо как по ране.

Но тот и виду не подал. Отвечает спокойно:

- В делах, касающихся интересов всего общества, интересы и поступки отдельного индивидуума всегда вторичны. Вы повторяете мою ошибку, завышая уровень своей компетентности.

А тот, что посвободнее, ему:

- Всякий вопрос, который может повлечь перестройку экономики и перераспределение ресурсов, относится к компетенции Совета Координаторов. Я считаю, что бессмысленно и даже вредно расширять инициативную группу и нарушать ее состав. Все мы заинтересованы в том, чтобы принять решение как можно скорей, пока проблема не усложнилась еще больше.

- А вы убеждены, - спрашивает Наставник, - что такое поспешное решение окажется верным? Не лучше ли, - говорит, - отложить его до тех пор, пока все выяснится окончательно?

А тот так прямо и рубанул:

- Никто из нас не хочет оказаться в твоем положении, но общество взволновано, оно требует однозначного ответа, и мы обязаны дать его как можно скорее.

- Все равно какой? - спрашиваю я. - Значит, пропади они, люди, пропадом, лишь бы вам беды не было?

- Нет, - отвечает Главный, да так поспешно! - Ты просто неверно понял слова коллеги. Мы заинтересованы в скорейшем решении проблемы исходя как из своих, так и из ваших интересов.

"Говори, - думаю, - говори. Ты б это кому другому порассказал, кто твое нутро не видит!"

А Наставник свое гнет:

- Рассмотрев произошедшее, я не считаю, что самое быстрое решение будет самым верным. По моему мнению, в этом вопросе Совет Координаторов должен передать право решения Совету Ученых.

Чувствую, кое-кто даже обрадовался, а Главный опять злится:

- Чтобы наверняка похоронить вопрос среди разговоров? Оттянуть решение до бесконечности?

А я вдруг чую: Наставник этого и хотел, угадал Наставник. Опять я чего-то не пойму, ведь еще сегодня он совсем другого хотел!

Прямо как в паутине запутался: вроде при мне говорят и вроде о моем деле, а я чую: не то! Тут за всяким словом что-то другое, такое, может, что мне ввек не понять. Зеркальная картинка: что им наши дела - темный лес, то и я, как до их отношений дойдет, колода - колодиной. Ну, я и разозлился.

- Может, хватит? - говорю. - Что мне, - говорю, - в перекорах ваших? У меня боль болит, мне не до того, кто что о ком подумает. Больно, говорю, - вещи несоизмеримые: судьба целой цивилизации и чьи-то счеты!

Зря я так, потому Наставника опять по душе ударило. Что это нынче с ним, что внутри места нет живого?

Тут еще один из Координаторов отозвался.

- Разумный, - говорит, дело совсем не в наших счетах. Дело в том, что пока только мы одни представляем себе последствия необходимого решения. Общество требует от нас быстрого и конкретного ответа, оно озабочено судьбой Верхних Разумных, но когда наступит время неудобств и ограничений, отношение может перемениться.

- Да, - подхватывает тот, свободный. - Пойми, - говорит, перестройка экономики - дело долгое, болезненное и, главное, необратимое. Если мы поспешим внести коррективы, а общество изменит свое отношение к проблеме, возможны очень опасные сдвиги в психологической структуре. Ты, говорит, - видимо не можешь представить себе всей опасности рассогласования экономической и психологической структур.

- Ну и что же делать? - спрашиваю. - Наплевать на нас?

Прямо тошно мне стало: ведь он-то из них лучше всех ко мне настроен. И по Наставнику чую: все правда, что он говорит.

- Нет, - отвечает. - Просто решение должно быть обосновано безукоризненно, так, чтобы оно не оставляло никаких иных вариантов.

Знакомая песенка! Сколько это годков я ее слушаю? Что это у них за общество такое, что само ничего решить не может? Все ему надо разжевать, в рот положить, да еще и за челюсть придержать, чтоб не выплюнуло!

- Ладно, - говорю, - давайте обосновывать. Что вам для того надо?

Главный с облегчением даже:

- Нужны непосредственные наблюдения за твоими соплеменниками с тем, чтобы определить уровень и прогноз токсического воздействия как в физиологическом, так и в генетическом плане.

Все, как Наставник говорил.

- Ну что, - отвечаю, - дело нелегкое и небыстрое, а делать надо. Здесь-то, - говорю, - уж ничего не выйдет, испортили насовсем, других людей надо поискать.

Не понравилось это им чего-то.

- Что такое? - спрашиваю. - Что вам не подходит?

Главный отвечает, что эту местность, мол, они обследовали, определили уровень и состав загрязнения в любой точке, так что могут выявить самые тонкие закономерности и соотношения.

Ну, я ему и говорю, что это самое легкое и что пока с контактом наладится, они всюду такую работу тридцать раз проделают.

Они прямо-таки перепугались.

- Это настолько сложно? - спрашивают.