Вадим Громов - Пешки Сдвига

Конечно, после событий вчерашнего вечера, арсенал оружейки изрядно поуменьшился, теперь в основном пребывая на улицах посёлка. Но, всё равно, того, что до сих пор находилось перед глазами четвёрки - хватало на небольшую локальную войнушку, с высокой плотностью огня. И протяжённостью, примерно в три-четыре дня.

- Я смотрю, вся команда в сборе! - Настроение Знатока улучшалось прямо на глазах. - А то я уже думал, что так в одиночку и придётся свою линию гнуть... Потом "Стингер" - в рот, и - прости-прощай, родное Тихолесье. А судя по всему - помозолим ещё бельма Сдвигу. Верно ведь?

- Как подумаю, что придётся теперь твою болтовню выслушивать, сама готова хоть сейчас "Стингер" в зубы сунуть... - Пробурчала Лихо. - Нет бы - Глыбе здесь оказаться.

- На всех не угодишь! - Герман состроил шутовскую мину глубочайшего извинения. - В крайнем случае, могу поделиться "берушами", у меня где-то завалялась парочка. Правда, сам уже полгода пользуюсь, и в несколько иных целях, о которых при даме и упоминать стыдно... Но - чем богаты!

Лихо состроила философски-обречённую гримаску "ну, я же говорила - трепач!", и, прихватив со стойки первое, что подвернулось под руку - трёхкилограммовый, увенчанный глушителем "Вал", и, в довесок к нему - пару обойм, вымелась из помещения. По пути прихлопнув ладонь "хамелеон", чтобы не отвлекал внимание. И без того понятно, что вокруг враги, и бой наш будет жарким.

Книжник бросился следом, ухитрившись сцапать восемнадцатизарядную старенькую "Гюрзу" прежде, чем его остановил Шатун, присматривающийся к более солидным экземплярам, вроде принятого на вооружение перед самым Сдвигом, винтореза "Вепрь-М". Из которого, собственно, Герман и устроил "пешеходам" разбор полётов.

Лихо скользила по коридору первого этажа, направляясь в угловой кабинет, где стоял сейф Глыбы. Книжник догнал её уже почти у самой цели, она без всякого энтузиазма ткнула ему пальцем возле себя. "Держись рядом!".

Судя по масштабам баталии, устроенной Знатоком возле оружейной комнаты, "стиляг" в "конторе" остаться практически не должно. Ну, может быть, где в коридорах ДК, и заплутал один-два... Пустяки, дело насквозь незамысловатое, даже учитывая повышенную боеспособность "пешеходов". Лихо, конечно, никаким боком - не Шатун, но "потрошитель" способен снести любую голову с плеч с одного взмаха. И неважно - первосортные в ней мозги, или безнадёжно обглоданные Всплеском до "второй свежести".

Показав Книжнику глазами на дверь в кабинет - "Открывай!", Лихо подняла, и упёрлась прикладом "Вала" в плечо, готовая среагировать на малейшее нарушение личного пространства.

Дверь распахнулась. В кабинете царил сумрак, из-за плотных, опущенных штор. Блондинка настороженно повела глушителем, обшаривая каждый квадратный сантиметр вотчины Андреича. Причин для целевого использования спецпатронов, с расстояния в стометровку пробивающих "броник", не имелось. Книжник, взявший на себя полномочия озвучить любые изменения по обстановке в коридоре, молчал, как барельеф на главной поселковой площади.

Сейф стоял в углу. Небольшой, но тяжеленный несгораемый ящик, кое-где покоцаный выстрелами, напоминающий о разухабистых временах далёкой молодости. В кои, некоторое количество индивидуумов с недвусмысленными криминальными наклонностями, питали стойкие иллюзии, по поводу чёткой жизненной позиции Андреича, по отношению к Суровцам. Рассеивание иллюзий зачастую доходило до критической точки, сопровождаясь мерами, даже близко не присаживающимися на одном гектаре, для известных надобностей, рядом с либеральными. В которых, блондинка принимала самое непосредственное и деятельное участие.

Лихо положила автомат рядом, на край видавшего виды кресла с широкими кожаными подлокотниками, и повернулась к сейфу.

Два. Четыре. Шесть. Восемь. Глыба любил чётные числа, и чёткое выполнение не менее чётких приказов, которые он всегда отдавал в полной и исчёрпывающей манере. Замок щёлкнул, и Лихо потянула массивную дверь на себя, открывая сейф. Надеясь, что искомое действительно находится там, и не придётся бегать по Суровцам, разыскивая Андреича. Живого, или мёртвого.

Сзади раздался какой-то приглушённый, но явно сверхэмоциональный писк Книжника. Блондинка скупым, выверенным пируэтом развернулась к нему лицом, подхватывая "Вал", вскидывая на уровень живота, привычно нащупывая спусковую скобу.

На неё, гипнотизируя багровым взглядом, вытянув вперёд руки с растопыренными пальцами, пёр Андреич. Откуда он тут взялся?

Краем глаза уловив прекращающееся колыхание шторы, Лихо нажала на спуск. Неизвестно, результатом чего стало пребывание бывшего смотрящего Суровцев, в новом обличие, в своём старом кабинете. То ли - не до конца стёртая Всплеском, генетическая память волевого, "железного" Глыбы, притащившая сюда мёртвое тело. То ли - простая, иногда выпадающая на рулетке судьбы, случайность. Но, он был здесь.

"Вал" бесшумно отхаркался. Пули, вылетевшие из дула со скоростью двести девяносто метров в секунду, пробили мёртвую плоть насквозь. Магазин опустел за секунду с небольшим, Андреич сделался похожим на эксклюзивный дуршлаг, но не остановился. На перезарядку времени не было.

Лихо швырнула "Вал" в бывшего отца-командира, отпрыгнула вбок, на йоту разминувшись с распахнутой дверцей сейфа, рука легла на рукоятку "потрошителя".

- Дядя... - Севшим голосом выдал Книжник, истуканом застывший в дверном проходе. Андреич резко обернулся, как будто в безжизненном мозгу - крутанули какую-то релюшку, переключившую его внимание в другую плоскость.

"Гюрза" ходуном ходила в поднимающейся руке Книжника, и глаза у очкарика были совершенно безумные, с ясно улавливающимся отблеском душевного надлома. Девятимиллиметровая, уже старенькая, но, по-прежнему безотказная машинка, то ловила приближающийся силуэт мертвяка, то её уводило куда-то вбок, вбок... Андреич приближался, камуфляжная куртка была насквозь пропитана чужой кровью, и своей бурой жижей, хлещущей из сквозных ран.

Лезвие "потрошителя" вышло у Глыбы из горла, и пошло в сторону, разрезая мышцы, трахею, кровеносные сосуды. Мертвяк мотнулся влево, вправо... Лихо взмахнула "потрошителем" второй раз - и утяжелённое лезвие окончательно отделило голову от тела.

То, что ещё недавно было Андреичем, человеком, собравшим их всех под одной крышей Суровцев, опекавшим их, как родных детей: грузно топталось посреди собственного кабинета, заливая скрипучий паркет липкой, бурой гадостью, фонтанирующей из его перерубленной шеи.

"Бах! Бах!" - Книжник словно вышел из ступора, остроносые пули "Гюрзы" кромсали тело "пешехода", ещё вчера вечером бывшего самым близким его родственником. "Бах! Бах! Бах!".

Патроны кончились.