Вадим Громов - Пешки Сдвига

Она закрыла дверь в душевую.

Через час, как и было обещано, принесли еду. Четвёрка неспешно поела, и принялась готовиться ко сну. Правда, Книжник порывался идти вниз, и сторожить "Горыныча", но Лихо успокоила его, сказав, что не уловила в словах горничной, ни единого слова неправды. Да Шатун, сбросил свой матрац на пол, не сумев поместиться целиком на кровати. И лёг на полу, вытянувшись во весь свой гигантский рост.

- Вот и понеслась душа в рай, а жопа - в потёмки. - Лихо легла, сунув "Фаворита" под подушку. - Спокойной ночи, мальчики...

- Спокойной ночи, одноглазое... - Сказал Алмаз.

- Тьфу на тебя.

- И тебе тоже добрых снов. Бай-бай...

...Книжник проснулся неожиданно, рывком, и застыл, опершись на руки и, сонно поводя головой, сам не понимая, почему он выдернулся из сна. Воздух был как будто пропитан чем-то вязким, тревожным, перебирающим складки подсознания жёсткими пальцами ещё не успевшего как следует оформиться испуга. Сон улетучивался нехотя, но очкарик уже точно знал, что больше не заснёт. Тревога набухала внутри, ширилась, укоренялась. Он прошлёпал босыми ногами к окну, выглянул во двор, на который уже вползало июльское утро - всё было в порядке. Облака были самого пристойного цвета - красновато-бежевого, для раннего утра - ничего экстраординарного... "Плескалка" не изображает радугу, которую усердно вытряхивают, как коврик от пыли. "Горыныч" стоял там, где его оставили, целый и невредимый. Видимых причин для паники нет. Тогда что это?! Откуда это?! И ведь не проходит, не слабеет...

Он повернулся к кровати Лиха, собираясь потрясти её за плечо, разбудить. Протянул руку.

Блондинка взметнулась из лежачего положения, за миг до того, как он успел дотронуться до неё. Ещё через миг, в лоб оторопевшему от столь резких перемен, Книжнику, уставилось дуло "Феникса", а палец блондинки, даже не успевшей открыть глаза, плясал на спусковом крючке. Вслед за Лихо, заворочались, начали просыпаться Шатун с Алмазом.

- Тихо, тихо... - Побелевший очкарик застыл на месте, боясь пошевелиться. - Лихо, ты что? Это же я, Книжник... Убери пистолет, убери, пожалуйста...

- А? Что? - Блондинка открыла глаза, ошалело проморгалась, словно соображая, что с ней происходит. - Какие попугаи?

Чёрт знает, что ей снилось за мгновение до того, как она выудила из-под подушки пистоль, но Книжнику было не до смеха - дуло пистолета смотрело ему прямо в переносицу. А уж надеяться на то, что Лихо промахнётся с такого расстояния...

- Извини! - До неё, наконец-то дошло, что ситуация, сложилась, мягко говоря - не совсем приятная. Пистолет опустился, и очкарик перевёл дух. - Что происходит?

- Сам не понимаю... - Книжник растерянно развёл руками. - Проснулся вот. Что-то накатило, что-то не так. Ещё не началось, но внутри уже сминает . Что делать?

- Одеваться. - Лихо приняла решение моментально. - Эй, меткий с расторопным, подъём! Шевелите организмом, какая-то кашица заваривается, и, похоже - весьма несъедобная. Бегом, обормоты!

Шатун с Алмазом, без лишних слов принялись натягивать на себя одежду. Книжник прыгал на одной ноге, пытаясь попасть в штанину.

- Что это? - Лихо вдруг замерла, прислушиваясь. - Слышите?

За окном нарастал незнакомый, протяжный звук, как будто кто-то неторопливо дёргал великанскую, туго натянутую струну. "Пау-у-у-у-у-у-ум! Пау-у-у-у-у-у-ум!".

- Что за концерт без заявок? - Алмаз застёгивал последние пуговицы. - Бля, не нравится мне всё это. Хорошо хоть - прикемарить как следует успели. На Всплеск не похоже...

- Не похоже. - Согласно кивнул Шатун. - Только если был бы Всплеск, мы бы точно знали - хвататься за голову, или другие части тела. А тут - хрен разберёт что...

- Совершенно верно. - Лихо выглянула в окно. - Вроде бы всё идиллически, прямо хоть на плакат для релаксации фотографируй. Не знаю, что и думать. До часа "икс", насколько я помню - ещё долгонько, не должно сегодня всё размолотить в брызги... Давайте, на выход. Лучше выглядеть полными идиотами, испугавшимися законченной чепухи. Чем прозевать что-то серьёзное, и быть обилеченными на переправу через одну мрачную речушку. Стикс называется...

Они гуськом выбрались в просторный коридорчик, Алмаз спереди, Шатун замыкающим. Лихо с Книжником болтались посерединке. Звук не исчезал, при этом - не делаясь ни громче, ни тише. Размеренное "пау-у-у-у-у-у-ум!", плыло по городу, заползая в каждый закоулок, в каждую щель.

- В рот, алмазовы портянки этому акыну... - С каменным лицом процедил Шатун. - И тому, кто эту музычку заказал, с утра пораньше. Так бы и...

Приглушённый выстрел снизу, где-то очень недалеко от "Ладьи"! Алмаз, по звуку мгновенно опознал "Бенелли", с которым вчера красовался один из охранников. Второй выстрел! Третий!

Через секунду, к отрывистым хлопкам дробовика, присоединился автомат. "Трещотка" зашлась в продолжительной; без сомнения - на весь магазин, очередью. Но и в выстрелах из дробовика, и в автоматном стрекотанье, слышалась не расчетливая, уверенная пальба на поражение: а - истошное, можно даже сказать - паническое огрызание . Заполошное, отчаянное сопротивление людей, которых застали врасплох.

Алмаз кинул быстрый взгляд за плечо, и показал пальцем вниз - "Спускаюсь, страхуйте". Лихо, находившаяся сразу за ним, кивнула, держа "Феникса" наизготовку. Алмаз растёкся взглядом по пространству, в котором он находился, не упуская ни малейшей детали, готовый приласкать любого, и любое - всё, что может показаться ему потенциальной опасностью. И выражение "человек с автоматом", в данном случае, было в корне неверным: Алмаз слился с верным "Калашом", и каждое нервное окончание человека - было одновременно и спусковым крючком, и прицелом, и каждым миллиметром проверенного механизма для самозащиты. Идеальным оружием.

Мягко, быстро ступая по ведущим вниз ступеням, Алмаз добрался по середины лестничного пролёта, когда выстрелы из "Бенелли" смолкли окончательно, а "трещотка" так и не выдала новой очереди.

Крики, раздавшиеся с улицы, скользнули по коже быстрым, колючим холодком. Так могут кричать только люди, которых заживо рвут на части. Алмаз глубоко вдохнул, перебарывая неуместное, но вполне понятное желание, соскользнуть чувствами в некоторую непростительную разжиженность.

И шарахнул скупой очередью, по чему-то быстрому и пластичному, проскользнувшему в пространстве холла, которое просматривалось с его позиции. Попал, как водится...

Надрывный, убойный визг, донёсшийся оттуда, куда улетели свинцовые нахлобучки Алмаза, очень скоро перешёл в стадию затихания, почти тут же сменившуюся полной тишиной. Стрелок преодолел последний пролёт, оказавшись в холле. Лихо привычно прикрывала ему спину. Одно ведь дело делаем, стеклорезы и одноглазые. И прочие укротители Сдвига.