Святослав Логинов - Филолог

Верис прикрыл за собой старинные распашные двери библиотеки и замер, ощутив чужое присутствие.

Напротив, в каких-то трёх шагах стояла Линда.

— Нашла!.. — не слово, а плач, короткое в два всхлипа рыдание. — Нашла!..

Найденный Верис потеряно молчал.

Линда шагнула вперёд.

— Мой! Никому тебя не отдам, ни на миг от себя не отпущу, ни на шаг! Ты почему не пришёл раньше? Я же не могу без тебя! Нельзя быть таким жестоким Ну что ты молчишь?

Верис молчал. Было больно и стыдно смотреть на Линду, жалкую и ненужную. Наверное она была красивее Аниты и наверняка ухоженней, но Верис видел лишь покрасневшие глаза, зарёванные щёки, легкомысленный, по последней моде наряд, совершенно не подходящий к ситуации, глупые когти, венчающие тонкую музыкальную руку. Смотрел и не испытывал ничего, кроме брезгливой жалости, которая одинаково жалит обоих.

— Как ты мог не прийти раньше?! Я без тебя измучилась! Ну что ты молчишь? Хотя бы изругай меня!

Верис молчал. Всю жизнь он лелеял слова, но сейчас слов не было.

— Я же люблю тебя, неужели ты этого не понимаешь? Ну, загляни ты в мою душу

Верис молчал, лишь мельком удивился, что сама Линда даже не попыталась прочесть его мысли. Боится или Верис настолько привык защищать свой внутренний мир от постороннего вторжения, что даже сейчас выстроил перед Линдой непроницаемую стену.

— Что ты как урод бесчувственный? — Линда уже кричала, не на Вериса, а как кричат от боли. — У, так бы и дала!

Линда не ударила, а просто махнула в сердцах рукой.

Недаром говорится: замах — хуже удара. Психология учит: если нет сил терпеть — ударь. Всё равно, собственная программа оградит ударенного, а стресс будет снят. Но это только в том случае, если собственная система безопасности существует.

Балахон из козьей шкуры и живая плоть — не преграда для сверхсилы и алмазных когтей. Молниеносный удар вспорол живот, разорвав и вывалив наружу внутренности.

Боли не было, просто ноги вдруг перестали держать. Верис согнулся и упал, ударившись лицом о полупрозрачный янтарин, из которого были отлиты полы и стены Транспортного центра.

Это уже было с ним, вот также он лежал и немеющие пальцы царапали нет, не янтарин, а чёрную землю у входа в святилище.

«Возмездие — всплыла последняя связная мысль. — За маму. Нельзя было так».

Сознание уплывало на волнах вспыхнувшей и тут же погасшей боли, свет померк, только Линдин голос продолжал звучать, выкрикивая лишённые смысла слова:

— Верька, ты что? Вставай сейчас же! Слышишь? Я так не играю!