Артур Кларк - Рама Явленный

– Но, дядя Ричард, – перебил его Патрик, – почему картина была _немой_? Эпонине и Элли проще было сказать, что все в порядке? Быть может, это свидетельствует о том, что октопауки глухи и остановились на немых фильмах?

– Интересная мысль, Патрик, – ответил Ричард. – Я не думал об этом. Конечно, им незачем слышать, чтобы общаться...

– Создания, чья эволюция протекала в основном в глубинах морей, часто глухи, – заметила Николь. – Условия жизни заставляют их обращаться к другим длинам волн, посему, учитывая ограниченные возможности сенсоров и мозга, слух отсутствует.

– В Таиланде мне приходилось работать с глухими детьми, – добавила Наи. – Меня просто потрясло, насколько культурными могут быть люди, неспособные слышать. Знаковый язык (или азбука) глухих необычайно широк и сложен... Людям Земли не приходится теперь охотиться или самим спасаться от хищников... А для обращения цветовой язык октопауков пригоден больше любого другого.

– Подожди-ка минутку, – проговорил Роберт. – Почему мы исключаем возможность того, что октопауки _могут_ слышать? Как могли они узнать о том, что Макс и я отправляемся на поиски Эпонины и Элли, если не подслушивали наш разговор?

На несколько секунд наступило молчание.

– Быть может, рассказали женщины, – предположил Ричард.

– Для этого необходимо совпадение двух весьма маловероятных обстоятельств, – заметил Патрик. – Во-первых, если октопауки глухи, зачем им создавать сложное и миниатюрное оборудование для записи звуков? Во-вторых, если Эпонина и Элли смогли перевести наши слова, значит, они понимают их речь. Едва ли этого можно добиться за месяц... Нет, по-моему, октопауки определили цель путешествия Макса и Роберта на основе визуальных свидетельств – по портретам обеих женщин, заложенным в компьютер.

– Браво! – воскликнул Ричард. – Великолепная мысль...

– Вы что, ребята, решили болтать обо всем этом дерьме целую ночь, проговорил Макс, вступая в середину группы.

Все повскакали.

– С тобой все в порядке? – спросила Николь.

– А что мне сделается! – ответил Макс. – Я даже отдохнул...

– Скажи нам, как все случилось, – перебил его Роберт. – Я услыхал твой выстрел, но, когда выскочил в коридор, парочка октопауков уже волокла мне навстречу твое тело.

– Сам не знаю, – проговорил Макс. – Прежде чем вырубиться, я ощутил огненный укол в затылок... Ну, словно оса... Похоже, один из тех, что были позади меня, выстрелил иголкой с усыпляющим средством.

Макс потер затылок. Николь приблизилась, чтобы осмотреть шею.

– Не вижу даже маленькой ранки. Наверное, у них очень тонкие иглы.

Макс мельком взглянул на Роберта.

– А винтовку забыл?

– Извини, Макс. Я вспомнил о ней только в вагоне.

Макс поглядел на друзей.

– Итак, ребята, всем объявляю: с моим бунтом покончено. С этими типами драться бесполезно, остается покориться их воле.

Николь положила ладонь на плечо друга.

– Вот это новый Макс Паккетт, – сказала она улыбаясь.

– Быть может, я и упрямец, – ответил Макс с довольным видом, – но уж поверьте мне – не глупец.

– Не думаю, что всем нам следует перебраться в иглу, обнаруженное Патриком, – объявил Макс на следующее утро, встречая очередной вагончик со свежим запасом еды и питья.

– Почему ты так считаешь? – спросил Ричард. – Подумай. Все свидетельствует о том, что построена эта хижина для людей. Иначе зачем было октопаукам строить эту лестницу?

– Наверху нам нечего делать, – проговорил Макс. – Особенно детям. Места мало, как будем там жить?.. По-моему, иглу – это нечто вроде бивака, ну, хижины в лесу, если хотите.

Николь попыталась представить себе, как все вдесятером уместятся в тесном, по словам Патрика, помещении.

– Понимаю, Макс, – сказала она, – но что ты предлагаешь?

– Почему бы кое-коему из нас не подняться туда и не оглядеться повнимательней? Быть может, во время своей короткой вылазки Патрик что-либо упустил из виду... В любом случае мы должны вести себя так, чтобы наши поступки были очевидными. Не похоже это на октопауков – ставить нас в неопределенное положение.

На разведку направили Ричарда, Макса и Патрика. Они чуть задержались, чтобы Патрик смог выполнить обещание, данное Галилею. Следом за пятилеткой Патрик поднялся по длинной винтовой лестнице и проводил его до основания второй. Тут мальчишка совершенно выдохся и уже не в состоянии был подниматься дальше. На обратном пути Галилей сдался, и Патрику пришлось нести его на руках последние двенадцать метров.

– Ну, сумеешь подняться туда во второй раз? – спросил Ричард молодого человека.

– Думаю, да, – ответил Патрик, поправляя рюкзак.

– Ну, теперь по крайней мере не придется все время поджидать нас, старых хрычей, – подмигнул ему Макс.

Трое мужчин остановились, чтобы полюбоваться видом, открывающимся с площадки наверху лестницы.

– Иногда, – проговорил Макс, разглядывая великолепную радугу, закрывающую купол лишь в нескольких метрах над его головой, – иногда мне кажется: все, что произошло со мной после высадки с «Пинты», лишь снится мне... Как можно вместить в эту картину свиней, цыплят и даже весь Арканзас?.. Масштабы не те.

– Конечно трудно, – произнес Патрик, пока они шли по коридору, согласовать все это с нормами земной жизни. Но для меня все обстоит иначе. Я родился на инопланетном космическом корабле, направлявшемся к искусственному миру, расположенному возле Сириуса, и более половины своей жизни провел во сне. Так что я не имею ни малейшего представления о нормальной...

– Не позавидуешь, Патрик, – Макс обнял за плечи молодого человека, – на твоем месте я бы свихнулся.

Поднимаясь по второй лестнице. Макс остановился и подошел к Ричарду, шедшему позади него.

– Надеюсь, вы понимаете, Уэйкфилд, – проговорил он мирным тоном, – что я простой деревенский мужик и в наших недавних спорах совершенно ничего не имел против вас лично.

Ричард улыбнулся.

– Понимаю, Макс, и, кроме того, знаю, что бываю высокомерен, поэтому твои грубости... Словом, я принимаю твое извинение, а ты прими мое.

Макс изобразил негодование.

– Какие там к черту извинения, – сказал он, поднимаясь на следующую ступеньку.

Иглу оказалось в точности таким, каким описывал его Патрик. Мужчины надели куртки, чтобы выйти наружу. Ричард, шедший первым, прямо от двери заметил другое иглу, прежде чем Макс и Патрик успели вдохнуть холодок раманского воздуха.

– Тогда этого иглу здесь не было, дядя Ричард, – заверил его Патрик. Я обошел все вокруг.

Второе иглу, оказавшееся примерно раз в десять меньше, располагалось в тридцати метрах от края утеса, выступающего в Цилиндрическое море. Его купол блестел в раманской тьме. Когда люди приблизились, дверь маленького иглу отворилась, и из нее вышли две крохотные человеческие фигурки ростом около двадцати сантиметров. Они светились изнутри.