Артур Кларк - Рама Явленный

Макс присвистнул.

– Вот вам и дружба с общением. Когда нужно, всякий готов применить силу!

Он подошел к Эпонине и взял ее за руку. Та вопросительно глянула на него, когда Макс повел ее за собой к Николь.

– Я хочу, чтобы ты немедленно зарегистрировала наш брак.

Николь была польщена.

– Прямо сейчас? – спросила она.

– Прямо на этой проклятой минуте, – ответил Макс. – Я люблю женщину, что стоит возле меня, и прежде чем весь ад вырвется на свободу, хочу закатить в этом иглу истинную оргию, а не какой-то ваш хилый медовый месяц.

– Но я не имею права... – возразила Николь.

– Никого лучше тебя мы все равно не найдем, – перебил ее Макс. – Ну, действуй, хотя бы в первом приближении. – Онемевшая невеста сияла от счастья.

– Согласен ли ты, Макс Паккетт, взять сегодня в жены эту женщину, Эпонину? – неуверенно проговорила Николь.

– _Согласен_ – только не сегодня, а давным-давно.

– А ты, Эпонина, согласна ли взять этого мужчину. Макса Паккетта, себе в мужья?

– Да, Николь, с удовольствием.

Макс привлек к себе Эпонину и поцеловал ее.

– Что касается вас, _Ар-чи-бальд_, – произнес он, когда они с Эпониной направились к лестнице, – говорю честно: мы с мамзелькой собираемся к вам, в этот Изумрудный город, о котором она столько наговорила. Но сперва задержимся здесь на двадцать четыре часа, а может и больше, если у Эпонины хватит сил, и мы не хотим, чтобы нас тревожили.

Макс и Эпонина торопливо направились к цилиндрической лестнице и исчезли. Элли почти закончила пояснять Арчи, как обстоят дела у Макса и Эпонины, когда новобрачные появились на площадке и помахали оставшимся внизу. Все расхохотались, когда, прервав прощание. Макс повлек Эпонину за собой в коридор.

Элли сидела у стены, в комнате было темно. «Итак, сейчас или никогда. Попробую еще раз».

Она припомнила ссору, закончившуюся несколько часов назад.

– Конечно, ты хочешь туда – к своему дружку-пауку, – горевал Роберт. И рассчитываешь взять с собой Никки.

– Все намереваются принять предложение, – отвечала Элли, даже не пытаясь сдержать слезы. – Прошу тебя, Роберт, пойдем. Они очень добрые и нравственные существа.

– Октопауки промыли мозги всем вам. Каким-то образом эти уроды заставили тебя поверить тому, что они даже лучше твоей собственной родни. – Роберт посмотрел на Элли с пренебрежением. – Твоей же собственной родни, – повторил он. – Какова шутка! По-моему, ты уже настолько же октопаук, насколько и человек.

– Это не так, дорогой, – возразила Элли. – Я же говорила тебе несколько раз: они внесли минимальные изменения... Я человек, как и ты...

– Почему, почему, _почему_? – вдруг завопил Роберт. – Почему я позволил тебе уговорить меня покинуть Новый Эдем? Мне надо было оставаться там, где вокруг меня были люди... и вещи, которые я понимал...

Роберт был непреклонен, невзирая на все ее мольбы. Он не собирался идти в Изумрудный город. И даже странным образом радовался тому, что его кратковременная память будет стерта октопауками.

– Быть может, – хохотнув, проговорил он, – я забуду все, что узнал после твоего возвращения. Я не буду помнить, что моя жена и дочь мутанты, а мои ближайшие друзья не считаются со мной, как с профессионалом... Да, – продолжил он, – тогда я сумею наконец забыть кошмар этих последних нескольких дней и буду помнить только то, что тебя отняли у меня – как и мою первую жену, – хотя я все еще отчаянно люблю тебя.

Роберт в гневе метался по комнате. Элли попыталась утихомирить и утешить его.

– Нет, нет и _нет_! – закричал он, отталкивая ее руки. – Поздно. Мне слишком больно. Я не могу больше терпеть эту муку.

Вечер только начинался, и Элли обратилась за советом к матери. Николь не смогла успокоить Элли. Она только посоветовала не сдаваться, но и предостерегла дочь: ничто в поведении Ричарда не говорило, что он может изменить свое решение.

По предложению Николь Элли сходила к Арчи и спросила его мнение. Ее заинтересовало, сумеет ли Арчи или кто-то из октопауков доставить Роберта назад в подземелье, где его обнаружат другие люди, если он не захочет идти с ними. Арчи без особой охоты согласился.

«Я люблю тебя, Роберт, – сказала Элли самой себе, вставая. – И Никки тоже. И мы хотим, чтобы ты – муж и отец – был с нами». Глубоко вздохнув, Элли вошла в спальню.

Даже у Ричарда на глазах выступили слезы, когда что-то бормочущий Роберт, в последний раз обняв жену и дочь, нерешительно направился следом за Арчи к вагону, находившемуся в тридцати метрах от него. Никки тихо плакала – девочка не могла понять полностью, что происходит. Она была слишком мала для этого.

"Роберт повернулся и, помахав рукой, вошел в вагон. Через несколько секунд тот исчез в тоннеле. Менее чем через минуту общую печаль нарушили радостные вопли, доносившиеся с площадки.

– Эй, там внизу, – прокричал Макс. – Приглашаю на вечеринку.

Николь поглядела под купол. На этом расстоянии в тусклом свете она могла увидеть радостные улыбки новобрачных. «Ну что же, – подумала она, все еще переживая потерю, выпавшую на долю дочери. – Радость и печаль, печаль и радость. Они неразлучны – и на Земле, и на звездных мирах... во все времена».

Небольшая повозка без водителя остановилась на округлой площади, от которой в пяти направлениях разбегались улицы. Из нее вышли темнокожая женщина с седыми волосами и октопаук. Когда они направились в одну из улиц, повозка тронулась с места – и огни в ней погасли.

Путь Николь и Синему Доктору освещал одинокий гигантский светляк. Свой разговор они вели в темноте. Николь старалась четко выговаривать каждое слово, чтобы инопланетный друг мог без труда понять смысл сказанного по ее губам. Синий Доктор отвечал широкими цветовыми полосами, ограничиваясь простыми доступными предложениями.

Когда они добрались до первого из четырех молочно-белых одноэтажных сооружений в конце тупика, октопаук приподнял одно из щупалец с мостовой и пожал руку Николь.

– Спокойной ночи, – ответила она. На ее бледном лице появилась улыбка. – Ну, и денек выдался... спасибо за все.

После того как Синий Доктор вошел в дом, Николь направилась к декоративному фонтану посреди улицы. Она припала к одной из четырех струй, разделявшихся на уровне ее груди. С лица Николь капли упали в чашу фонтана, и даже в сумраке Николь заметила, как закишела, заметалась там какая-то живность. «Чистильщики здесь повсюду, – подумала она, – в особенности когда мы рядом. Вода, омывшая мое лицо, очистится за доли секунды».

Она повернулась и направилась к одному из самых больших сооружений в тупике. Когда Николь переступила порог своего дома, оставшийся снаружи светляк, быстро опустившись к земле, полетел вдоль улицы к площади. Николь чуть прикоснулась к стене, и через несколько секунд светляк поменьше, едва мерцавший, появился перед ней в холле. Забежав в одну из двух туалетных комнат, она затем остановилась в дверях комнаты Бенджи. Тот громко храпел. Николь почти минуту глядела на спящего сына, а потом отправилась дальше по коридору к большой спальне, которую разделяла с мужем.