Айзек Азимов - Второй Фонд

Более того, внутренний климат Фонда теперь лучше, чем когда-либо прежде. Деспотические времена наследственных мэров до Завоевания сменились демократическими выборами по образцу ранних лет. Нет больше инакомыслящих миров независимых Торговцев, несправедливостей и нарушений, которыми сопровождалось накопление огромных богатств в руках нескольких человек.

Поэтому нет причины бояться неудачи, если не правда, что Второй Фонд угрожает самим своим существованием. У тех, кто так думает, нет доказательств в поддержку их утверждениям, кроме лишь неопределенных страхов и суеверий. Я думаю, наша вера в себя, в нашу нацию и великий План Селдона прогонят из наших сердец и умов неуверенность и…

(Хм-м. Это было ужасно банально, но что-то этого типа ожидалось в конце).

…поэтому я говорю…

Вот насколько продвинулось сочинение «Будущее Плана Селдона» к тому моменту — потому что послышался легкий короткий стук в окно. И когда Аркадия подскочила, балансируя на одной ручке кресла, она увидела за стеклом напротив улыбающееся лицо, полная симметрия черт которого интересно подчеркивалось короткой вертикальной линией пальца у губ.

После небольшой паузы, необходимой, чтобы определить свое отношение к загадке, Аркадия слезла с кресла, подошла к кушетке, которая стояла напротив широкого окна, вмещавшего привидение, опустилась на колени и задумчиво уставилась в окно.

Улыбка с мужского лица быстро исчезла. Пока побелевшие пальцы одной руки сжимали подоконник, другая рука быстро жестикулировала. Аркадия хладнокровно повиновалась и открыла задвижку, которая плавно опустила нижнюю треть окна в углубление стены, позволяя ворваться теплому весеннему воздуху.

— Вы не сможете войти, — сказала она со спокойной уверенностью. — Окна защищены и настроены только на людей, живущих здесь. Если вы войдете, затрезвонят всякие сигналы тревоги.

После паузы она добавила:

— Вы выглядите довольно глупо, балансируя на этом выступе под окном. Если вы будете неосторожны, упадете и сломаете себе шею — и много ценных цветов.

— В таком случае, — сказал человек в окне, который думал как раз о том же, с чуть другой расстановкой определений, — не уберете ли защиту и не впустите меня?

— В этом нет никакого смысла. Вы, наверное, думаете о другом доме, потому что я не из тех девушек, которые позволяют входить странным мужчинам в их… ее спальню в ночное время.

Взгляд Аркадии, когда она сказала это, исполнился томной страсти (или, скорее, чрезмерно выразительной копии последней).

Все следы всякого юмора исчезли с лица молодого незнакомца. Он пробормотал:

— Это дом доктора Дарелла, так ведь?

— Почему я должна говорить вам?

— О, Галактика… До свидания…

— Если вы спрыгнете, молодой человек, я сама подниму тревогу. (Под этим подразумевался изысканный и усложненный выпад иронии. Наметанный глаз Аркадии определил, что незванному гостю все тридцать, по крайней мере, — вполне почтенный возраст).

Довольно долгая пауза. Затем он произнес напряженно:

— Хорошо, послушай, девочка: ты не хочешь, чтобы я остался, и не хочешь, чтобы я ушел. Так что же мне, по-твоему, делать?

— Вы можете войти, пожалуй. Доктор Дарелл живет здесь. Сейчас я уберу защиту.

Осторожно, бросив испытующий взгляд, молодой человек просунул руку в окно, затем сам перегнулся и перелез через подоконник. Сердитыми шлепками он отряхнул колени и поднял к ней покрасневшее лицо.

Ты совершенно уверена, что твое доброе имя и репутация не пострадают, если меня здесь обнаружат, а?

Не больше, чем ваша, потому что как только я услышу шаги снаружи, я буду кричать и вопить и говорить, что вы силой ворвались сюда.

— Да? — возразил он с мрачной учтивостью. — А как ты намереваешься объяснить отключенную защиту?

— Фу! Это запросто. Начнем с того, что никакой защиты и не было.

Глаза молодого человека расширились от досады:

— Так это был блеф? Сколько тебе лет, детка?

— Я считаю, что это очень неуместный вопрос, молодой человек. И я не привыкла, чтобы ко мне обращались «детка».

— Неудивительно. Ты, наверно, переодетая бабушка Мула. Не возражаешь, если я уйду сейчас, до того как ты устроишь вечеринку линчевания со мной в главной роли?

— Вам лучше не уходить, потому что мой отец ждет вас.

Взгляд человека вновь стал осторожным. Подняв брови, он спросил с наигранным безразличием:

— О? У твоего отца кто-то сидит?

— Нет.

— Кто-нибудь ему звонил недавно?

— Только торговцы… и вы.

— Ничего совсем необычного не произошло?

— Кроме вас.

— Забудь меня, хорошо? Нет, не надо. Скажи мне, как ты узнала, что твой отец ждет меня?

— Ну, это было легко. На прошлой неделе он получил персональную капсулу, врученную ему лично, с самоокисляющейся запиской, понимаете? Он выбросил коробочку от капсулы в мусоропоглотитель, и вчера он дал Поли — это наша служанка — месячный отпуск, чтобы она могла навестить свою сестру в Терминус-Сити, а сегодня днем он застелил кровать в свободной комнате. Так я узнала, что он ждет кого-то, о ком я ничего не знаю. Обычно он мне все говорит.

— В самом деле! Удивительно, что он это делает. Я было подумал, что ты знаешь все до того, как он тебе скажет.

— Обычно так и есть.

Потом она засмеялась, натянутость как рукой сняло. Посетитель был, конечно, пожилой, но очень характерной внешности — кудрявый шатен с голубыми глазами. Может быть, когда-нибудь, став постарше, она вновь встретит кого-нибудь, похожего на него.

— Но только как, — спросил он, — ты узнала, что я тот , кого он ждал?

А кто же еще это мог быть? Он ожидал кого-то в такой тайне — вы понимаете, что я имею в виду, — и потом являетесь вы, прыгая вокруг, пытаясь проникнуть в окно, вместо того, чтобы войти в дверь. Путем, которым бы вы пошли, если бы хоть чуть-чуть соображали.

Она вспомнила любимую строку и сразу же использовала ее:

— Мужчины так глупы!

— Ты несколько преувеличила, правда, детка? Простите, сударыня. Знаешь, ты могла ошибиться. Что, если бы я сказал, что все это для меня загадка, и что, насколько я знаю, твой отец ждал кого-то еще, а не меня?

— О, вряд ли. Я не просила вас войти, пока не увидела, что вы бросили свой чемоданчик.

— Мой что?

— Ваш чемоданчик, молодой человек. Я не слепая. И вы уронили его не случайно, потому что сначала вы посмотрели вниз — чтобы убедиться, что он приземлится как надо. Потом вы, должно быть, поняли, что он приземлится прямо под изгородью и не будет виден. Потому вы бросили его, и потом уже вниз не смотрели . Раз вы вошли в окно вместо двери, это должно означать, что вы немного боялись проникнуть в дом, не проверив все вокруг. И, после небольшой проблемы со мной, вы позаботились о своем чемодане прежде, чем о себе, значит, вы считаете — что бы ни было в вашем чемодане, — что он важнее вашей безопасности. А это значит, что пока вы здесь, а ваш чемодан там, и мы знаем, что он там, вы, наверное, довольно беспомощны…