Александр Марков - Локальный конфликт

В свое время, когда в Истабане было поспокойнее и его осаждали разнообразные представители сопредельных и не сопредельных государств, Алазаев наладил контакты с торговцами и людьми, и человеческими органами.

Но ему не везло. У него были слишком могущественные конкуренты, и в его сети не попадались такие рыбины, как полномочный представитель президента в Истабане или хотя бы журналист богатой компании, которая, чтобы вызволить своего сотрудника из плена, может выложить приличную сумму бело-зелеными бумажками. При бережном отношении к деньгам, не очень увлекаясь рулеткой в Монте-Карло и Лас-Вегасе, их хватит до старости. Если, конечно, получилось бы выбраться за границу. Хорошо мечтать! Реальность оказывается всегда гораздо хуже. Алазаеву попадались мелкие сошки. Право, не захватывать же в заложники тех двух французов, что снимали их когда-то. И все-таки торговля людьми, а ей занимались в Истабане очень многие, совершая набеги на соседние губернии, прямо как степные кочевники, позволяла Алазаеву содержать небольшой отряд наемников. Это не было пределом его мечтаний, и в то время, как остальные полевые командиры на всех углах и перекрестках кричали, словно кандидаты в какие-то органы власти, о том, что они хотят создать в Истабане исламское государство, Алазаев искал способы заработать деньги. Полевые командиры становились очень известны. Их аудитория пополнялась журналистами из иностранных средств массовой информации, воспринимавшими сказанное как некую экзотику, наподобие той, что питала воображение читателей в начале ХХ века, когда из статей в газетах и журналах они узнавали о каннибалах или охотниках за человеческими головами. Цепочка была очень простой. Эти статьи делали полевого командира известным, затем он мог рассчитывать, что какая-либо организация, заинтересованная в ослаблении влияния России в Истабане, может выделить ему приличные деньги. Но потом поток средств мелел, приходилось браться за истребление куриц, несущих золотые яйца, проще говоря - за охоту на западных журналистов. Ну и ладно. Жить-то как-то надо...

От нефтяной трубы и от перегонки черного золота в бензин Алазаеву перепадали сущие пустяки. Рынок наркотиков поделили без его участия. У него хватило ума не ввязываться в его передел, как делали многие. Все они уже у Аллаха или в других таких же далеких местах. Вряд ли им хорошо сейчас, и они небось мечтают вернуться немного назад во времени, чтобы пойти по другой дороге. Последуй он их примеру, а ведь уговаривали, обещали чуть ли не горы золотые, и давно бы уже валялся в какой-нибудь безымянной яме, как бродячая паршивая собака, присыпанный карболкой, чтобы не распространялась всякая зараза от гниющей органики. Хуже такой могилы - не придумаешь.

Через фильтрационный лагерь ему не пройти. Обязательно кто-то опознает, хоть его внешность была и не так известна, как других полевых командиров. Лавры голливудских кинозвезд не давали им покоя, и они записывали публичные казни на видеокассеты, которыми завалили все блошиные рынки Истабана. "Оскаром" или "Никой" их вряд ли наградят, но вот контрразведка федеральных войск оценит эти творения по заслугам. Против Алазаева такого компромата не существовало. Он просто не мог столь расточительно использовать ценный человеческий материал. Но все же... Пожалуй, он не отделается даже максимальным сроком заключения. Вышки ему не избежать. Алазаев корил себя за жадность - нужно было бежать, как только федеральные подразделения перешли истабанскую границу, обиженные на идиотов, что вздумали вторгнуться в соседнюю губернию. Они напоминали тех безумцев, которые возомнили себя могущественнее богов и решили бросить им вызов, а боги раздавили их ладонью, как комара. Алазаев внушал себе, что это не надолго, что федералы не пойдут дальше реки, встанут на той ее стороне, возведут оборонительные сооружения, наподобие тех, что когда-то построили немцы на побережье Франции. Обложат Истабан бетонной стеной, как волка красными флажками, и никого не будут пускать в Россию. Это не страшно. Если не ввязываться в бесполезные сражения, когда у тебя автомат, гранатомет, а у противника гаубицы, бронетранспортеры, танки и авиация, переждать немного, то потом жизнь вернется в прежнее русло. У федерального центра вновь возникнут какие-то первоочередные задачи, из-за которых он на некоторое время забудет о существовании Истабана, и если не напоминать о себе, то такое положение может длиться годами. Какие они идиоты, что вторглись в соседнюю губернию! Нельзя было позволять этого. Тогда бы сейчас Алазаев продолжал заниматься своим бизнесом. Денег много не бывает, а тех, кому нужно заменить печень, почку или сердце, в мире не счесть.

Небольшая взлетная полоса, сделанная на льду замерзшего озера, пустовала. Ее засыпал снег. Напоследок можно было заработать. Любой из полевых командиров хорошо заплатил бы за то, чтобы его вывезли за территорию Истабана. Но маленький самолетик "Скайхоук" фирмы "Локхид", на котором прилетал врач, осматривал пленных и говорил, кто его устраивает и какие органы нужны, - задерживался. В последний раз он прилетал три недели назад. Сейчас он боялся русских. Зря. После того как сгорел на аэродроме единственный транспортный самолет, который был в распоряжении боевиков, авиация повстанческой армии Истабана перестала существовать, и все самолеты российских ВВС были ориентированы исключительно на наземные цели. Алазаев не хотел упускать последний шанс. Когда прилетит самолет, он предложит врачу и пилоту хорошие деньги за билет в один конец. Они просто не смогут отказаться. Только бы врач прилетел. Алазаев чуть было не пошел на улицу, чтобы посмотреть - не летит ли самолет.

Магнитофон стал воспроизводить какую-то потасовку, и Алазаев отключил его. Главным участником мордобития был Сталлоне, лихо раскидывающий в разные стороны вставших в очередь солдат Советской армии. Одеты они были в слишком шикарные шинели, которые не положены даже офицерам. Алазаев понял, что затер-таки часть кассеты Малика. Если он обнаружит сей факт, то кричать и капризничать, конечно, не будет, поскольку этого не позволяла субординация, но обиду затаит. Не хотелось его огорчать. А вот пришлось. Жаль.

Магнитофон выплюнул кассету, будто она пришлась ему не по вкусу. Пленки на кассете осталось совсем мало. Фильм шел к концу. Алазаев заставил магнитофон вновь проглотить кассету, а потом прокрутил ее на самое начало, думая, что у Малика не скоро появится время, чтобы досмотреть ее. Может, никогда не появится. Тогда он ни о чем не узнает и не обидится. Кстати, пора ему и возвращаться, а то замерзнет ненароком.

Глава 3

Голова болела так, словно всю ночь ею пробивали стену. Где в палатке найти такие крепкие стены? Ох, хоть анальгин глотай, но, скорее всего, он не поможет, и лучше сразу же отправиться к врачам - выпрашивать обезболивающее.