Сергей Чекмаев - Очевидец (сборник)

Макс картинно замолчал, надеясь, видно, что я не выдержу и начну сыпать вопросами. Однако я его разочаровал. Минуты полторы он пытался меня переиграть, но терпелки не хватило: сам спросил, сам же и ответил:

– Хочешь знать, что было дальше? Засобирались они домой. Нашего паренька, конечно, обратно на Землю услали, с извинениями, даже память стирать не стали – зачем, если здесь всё так и так скоро накроется. Да и кому бы он разболтал, интересно? Так, чтобы первым делом в психушку не упекли? Разве что другу на кухне…

Я вертел в руках давным-давно пустой стакан и ругал Макса последними словами. Про себя, правда. Как меня достали эти доморощенные пророки! Кассандры кухонные! Чуть что – начинают с пеной у рта кричать, что человечество обречено, катится в пропасть, само себя пожрет, а мы наблюдаем последние судороги издыхающей цивилизации.

Надоело.

И Макс туда же. Такую классную историю загубил. Я то думал это всё из области вечернего трепа – идейка нового рассказа ему в голову ткнулась, вот он на мне ее и проверяет, графоман недобитый. Как обычно: он грузит, я критикую, – глядишь, и выйдет что-нибудь путное. А на самом деле он, оказывается, про крах человечества мне поведать решил, только замаскировал поначалу, чтобы я сразу не стал плеваться. Да еще причину какую пошленькую подобрал, а? Гуманизм, мол, нас погубит, человечность и милосердие! Вырождаемся, оказывается, мы от этого. Ницше начитался на ночь, что ли?

– И эти парни, что по-твоему, решили всё на самотек пустить?

– Вроде того, – отвечает Макс и ехидно так улыбается.

Я плечами пожал, повернулся вместе со стулом в холодильнике поскрести – всё, что было на столе, мы уже изничтожили. Даже в банке с солеными грибами, что жена строго-настрого приказала оставить к Новому году, давно уже только бычки плавают.

Залез с головой, бурчу изнутри вроде как про себя:

– И ты туда же, значит: пропасть, конец мира и всё такое… То есть всем нам крышка и даже рыпаться не стоит?

– Чего ты там бормочешь? Не слышу! С кем беседуешь-то вообще?

– С тобой! – сказал я погромче. – Уверен, значит, что недолго осталось хомо сапиенсу Землю поганить?

– Нет, не уверен…

От неожиданности я даже стукнулся затылком о верхнюю полку. Вылез наружу, посмотрел на Макса. Сидит, молчит с невинным видом, только в глазах нет-нет, да и проскочит хитринка.

– Что ж ты мне тут вкручивал тогда?!

– В том-то и дело, Игорек. Сам я как раз ни в чем не уверен. Мы можем стоять друг за друга горой, если припрет. Сколько раз так было – вспомни историю. Забыть свои мелкие разборки и ссоры, сомкнуться в круг, рогами наружу. Они, – он кивнул головой куда-то вверх и в сторону, – называют это агрессивностью. Пускай. Но еще мы способны на сопереживание и милосердие, на бескорыстную помощь. Не все, конечно. Многие, но не все. Вот и смотри, что выходит: тем, кто сильнее нас, мы тоже отвечаем силой… Нас, мол, не возьмешь! А с теми, кто слабее, беспомощнее, мы и сами проявляем слабость. Слабость, по нашим меркам, а Наблюдатель с Палачом и это считают силой. Выходит, мы сильны во всем, как ни поверни. Они это не учли, просто никогда ни с чем подобным не сталкивались. Не будем их разочаровывать. Согласен?