Эдуард Кондратов - Десант из прошлого

— Прошу пана. — Он толкнул ногой дверь и с дурашливым поклоном пригласил матроса войти.

В нос Геннадию шибанул смешанный запах пыли, краски, ржавого металла. Он разочарованно огляделся: небольшая полутемная комнатка была загромождена всяким хламом — плоскими банками из-под кинолент, мотками толстого кабеля, молочно-белыми кругляшами ламп для «юпитеров». В одном из углов темнел большой ящик, почти доверху наполненный спутанными клубками проводов, обрывками кабеля, какими-то железками.

— По ремонту, — равнодушно пояснил Жан и вслед за Геннадием вышел из комнаты. Идти, собственно, было больше некуда: коридор заканчивался глухим тупиком.

— А где же ты работаешь? — будто между прочим спросил Коршунов.

Подвижное лицо Жана стало многозначительным. Он приложил палец к губам — потише, дескать, с такими вопросами — и театральным шепотом произнес:

— То не можна показывач. Але ж… — Он заговорщически подмигнул и сделал знак следовать за ним.

Пройдя с десяток шагов, они снова оказались в изогнутом дугой холле. Поляк покосился на развалившегося на стуле могучего хранителя с журналом в руках и, не сбавляя шага, крепко сжал руку Геннадию: смотри! И только теперь Коршунов увидел узкую дверь, выкрашенную в тот же голубоватый цвет, что и стены. Когда они миновали холл и опять очутились в коридоре, Жан остановился.

— Охрона, — негромко сказал она. — Таемница…

— Понятно, — так же тихо ответил Геннадий. Погуляв еще минут пять со своим русским приятелем по радиоцентру, Жан взглянул на часы и заторопился: подошло время дежурства. На лестничной площадке они договорились о завтрашней встрече и попрощались. Геннадий неторопливо двинулся вниз по ступенькам, а Жан еще раз махнул ему рукой и чуть не бегом направился по коридору к секретной двери.

Добродушный поляк не видел, как странно повел себя его друг. Едва шаги Жана смолкли, Геннадий Коршунов остановился. Постоял несколько секунд, повернулся и так же неспешно поднялся по лестнице на площадку. Достал сигарету, тщательно размял, но закуривать не стал — снова сунул ее в карман пестрой рубашки. Вздохнул и, чуть втянув голову в плечи, деловито зашагал по коридору.

…Боль в спине стала нестерпимой: кончик проклятого напильника впился в тело и, казалось, погружался в него все глубже. Раз десять Геннадий менял позу, но ящик был слишком тесен, а напильник торчал как раз посередине. Дважды, ломая ногти, Геннадий пытался вытащить его из-под груды металлического хлама, но пальцы скользили, и напильник продолжал торчать, как торчал. Это становилось пыткой.

Светящиеся стрелки часов показывали, что он находится здесь чуть меньше четырех часов. Сейчас без двадцати восемь. Около пяти в комнатушку кто-то заглядывал: вероятно, заступивший на смену охранник проверял, все ли после звонка покинули радиоцентр. Последние два с половиной часа прошли спокойно, никто не заходил. И все же каждый раз, когда за дверью раздавались размеренные шаги охранника, курсирующего по коридору из конца в конец, Геннадий беспокойно напрягался.

Без двадцати восемь… Он решил пролежать в ящике до восьми ноль-ноль. Но сволочной напильник растягивает минуты до бесконечности. А ведь, в сущности, не все ли равно — ровно ли в восемь или в восемь без двадцати? На кой шут себя мучить?

Геннадий выпростал руки из путаницы проводов и ухватился за края ящика. Потом немного подтянул верхнюю часть туловища и осторожно сел. Тихонько, не торопясь, снял с груди, живота и ног маскировавшие его мотки кабеля, куски грязного брезента. Бесшумно вылез из ящика, разулся и, подойдя на цыпочках к двери, прильнул ухом к щели. Побелевшие от напряжения пальцы матроса сжимали гаечный ключ.

Шаги приближались. Они становились все отчетливее и громче, и скоро Геннадию стало слышно, как тоненько поскрипывают ботинки охранника. Через несколько секунд он окажется совсем рядом — и тогда все решит внезапность. Мгновенно распахнется дверь, и ключ, как палица, опустится на голову охранника. Геннадий втащит его сюда, на всякий случай свяжет и заткнет рот кляпом. И только потом прошмыгнет в холл, к голубой двери, за которой работает Жан.

Шаги совсем рядом!.. Еще секунда — и…

— Гив ми сигаретте, Майкл! — раздался над ухом Коршунова сипловатый голос.

От неожиданности Геннадий вздрогнул, дыхание захватило. И тут же он услышал:

— Плиз.

Второй, тенористый голос, доносился со стороны холла.

Вот оно что… Охранников по меньшей мере двое!.. Геннадий до крови прикусил губу: его план летел в тартарары. В бессильной ярости он сжимал ставший ненужным ключ и слушал, как охранник отошел от двери, щелкнул зажигалкой, громко зевнул. И вот уже тяжелые шаги стали удаляться от комнаты, где притаился моторист с «Иртыша».

Решение пришло молниеносно. Подождав еще с полминуты, Геннадий зажмурился — только бы не скрипнула, проклятая — приоткрыл дверь и выскользнул в полутемный коридор. Неслышно ступая босыми ногами, подобрался к самому краю стены, за которой начинался холл. Вжался в стену и, стараясь не дышать, осторожно выглянул из-за угла.

Черноволосый жилистый охранник сидел к Коршунову боком. Его внимание было поглощено созерцанием собственной персоны: откинувшись на спинку стула, хранитель с удовольствием рассматривал свое отражение в блестящем портсигаре. На коленях лежал массивный пистолет.

Теперь каждое потерянное мгновение могло стать для Коршунова роковым: вот-вот в дальнем конце коридора покажется второй охранник. Тело Геннадия напружинилось. Подняв над головой увесистый ключ, он не раздумывая метнулся к хранителю.

Схватки не произошло: тот не успел даже удивиться. Удар пришелся по темени: оглушенный охранник беззвучно ткнулся носом в колени. Геннадий схватил пистолет, сунул за пазуху и бросился к голубой двери.

— Жан, — негромко позвал он и согнутым пальцем постучал по металлической обшивке. — Жан, открой!..

Тишина. И только где-то в глубине коридора раздаются еле слышные ритмичные звуки шагов. Лоб Геннадия покрыла испарина.

Неужели Жан не услыхал стука?! Но если громче стучать, услышит тот, второй… Что делать?!

Время! Главное — выиграть время!

Геннадий отчаянно забарабанил в дверь.

— Цо пану тшеба? — раздался недовольный голос Жана.

— Открой, Жан!

— Хэлло, Майкл! — услышал Геннадий приглушенный расстоянием возглас из коридора. Раздался тяжелый топот — охранник бежал в сторону холла.

— Геннади? — В голосе Жана звучало искреннее удивление. — Для чего пан тутай?..

Щелкнул замок, дверь чуть приоткрылась. На Геннадия глядели округлившиеся, растерянные глаза маленького поляка. Коршунов распахнул дверь и рванулся внутрь. И тут же сзади громыхнул выстрел, другой, третий… Падая, Геннадий успел с силой толкнуть дверь ногой. Замок звонко щелкнул.