Журнал «Если» - «Если», 2012 № 02

— Паровоз, — насмешливо дополнил он, подмигнув ей, как бывало, когда много лет назад какая-нибудь ее мысль представлялась ему не то чтобы глупой, но, с точки зрения физики, смешной.

— Конечно, — кивнула она. — И паровоз. Потому что в квантовом мире любой процесс заканчивается…

Она замолчала, ожидая, что он продолжит фразу. Он всегда продолжал ее мысль, когда понимал принцип. Он молчал, смотрел на нее с любопытством.

— Наблюдением, — вздохнула она. — Наблюдением он заканчивается.

— Ах! — патетически воскликнул он, взмахнув руками. — Конечно. Узнаю голос Эрвина. Если никто не смотрит на обезьянку, то она занимается сразу всем, что физически возможно: спит, ест банан, прыгает на ветке, чешется, дерется… Только когда мы на нее бросаем взгляд, она прекращает все дела, кроме одного, и мы видим обезьянку, жующую банан… Вот почему квантовая физика не отражает реальности! Реальность одна, а решений уравнения состояния множество!

— Твоя мысль, — осуждающе сказала она, — мчится быстрее того паровоза, который…

— Естественно! Эволюция на квантовом уровне? Электрон в моей коже и фотон в галактике Андромеды? Никогда не слышал более нелепого…

— Паровоз под елкой Тете…

— Ты сама его туда положила! Признайся. Сейчас можешь это сделать — столько лет прошло.

— Камень, похожий на птицу, на его подушке… Пятно на скатерти, возникшее, когда ты не отводил от нее взгляда… Мои очки, вторая пара, помнишь: откуда они-то взялись, если у меня всегда была только одна? Камешки причудливой формы, которые Тете где-то доставал, часто просто протянув руку, из воздуха… Сейчас у него это получается реже, может, потому что он уже взрослый, а способность стимулировать эволюционные процессы в квантовом мире больше свойственна детям.

— Никогда не слышал большей ахинеи… — пробормотал он и не закончил фразу, не хотел ее обижать, не хотел произносить слово, которое она всегда ненавидела.

— Конечно. Но ты не станешь утверждать, что ничего этого не было: паровоза под елкой, камешков в руке Тете, второй пары очков…

— Паровоз купила ты, — упрямо произнес он. — Камни… Ну, знаешь, способность нашего Тете таскать домой всякую всячину известна тебе не хуже, чем мне… Послушай, — сказал он, помолчав, — я понимаю, ты всегда хотела… то есть у тебя всегда были свои соображения, которыми я, по твоему мнению, пренебрегал… но это не так, ты знаешь…

— Знаю, — с горечью сказала она. — Потому ты предпочел мне Эльзу.

— Оставим это, — прервал он. — Квантовая эволюция, говоришь? Предположим. Наблюдение, завершающее этот странный процесс? Допустим. Как видишь, сегодня я готов принять любые твои… э-э… идеи. И результат такой эволюции — камни Тете, паровоз под елкой? Если бы никто под елку не заглянул, паровоза там не было бы?

— Если бы Тете не хотел эту игрушку… Если бы в его мозгу кванты и частицы не завершили этот эволюционный процесс…

— Извини, — сказал он, бросив взгляд на часы, поднявшись и отряхнув с колен невидимые ему самому пылинки. — Мне пора на вокзал… — Знаешь, — добавил он, помогая ей подняться и впервые за много лет обняв ее располневшую талию, — наш разговор многое дал мне сегодня. Не то, на что ты, видимо, рассчитывала, но я подумаю. Проводить тебя?

Он надеялся на отрицательный ответ и получил его. Она покачала головой и убрала его руку со своей талии.

— Если ты так уверена в существовании квантовой эволюции и в том, что заканчивает этот процесс наблюдение, — сказал он с легкой насмешкой, — то почему бы тебе не сотворить такой же камень, что таскал домой Тете? Прямо здесь. Ну, попробуй! В физике, ты знаешь, все решает эксперимент. Наблюдение, да. Мало кто верил в общую относительность, пока сэр Эддингтон…

— Передай Эльзе привет, — сказала она. — Прощай, Иохонесль.

— Прощай, Доксерль.

Давно забытые прозвища, которые они дали друг другу… почти тридцать лет назад.

Они разошлись в разные стороны и ни разу не обернулись. Оба прекрасно понимали, что больше никогда не увидятся.

Милева вздохнула и направилась вдоль берега. Навстречу ей шел бродяга… или профессор? Поравнявшись с ней, он приподнял шляпу, тряхнул седой гривой, улыбнулся и сказал:

— Добрый день, фрау Эйнштейн. Всего вам хорошего.

Под мостом она постояла, глядя на воду, на чаек, на прогулочный катер, где тихо играла музыка. Протянула руку ладонью вверх, задумалась — и на ладони возникла чайка. Маленькая, каменная, белая в крапинку, расправившая крылья и готовая взлететь. Тяжелая. Милева опустила руку, и фигурка упала на гравий дорожки. Краешек крыла откололся.

— Иохонесль… — прошептал порыв ветра.

Мы давно живем в мире, где нет места Царевне-лягушке, но зато есть много железных терминаторов. Заяц уже не удирает от Волка, а когда-то запретные Том и Джерри не вызывают смеха. Мы перестали верить в чудеса, в сказку, но ждем сказочных богатств от банка. А как же борьба добра со злом? Кто нам о ней напомнит? Старая добрая сказка в кино. Пусть даже и совершенно новая, реально новая!

От старых времен нам осталась самобытная школа экранизации сказок. Отечественная, нигде и никем не превзойденная, как, впрочем, и не всеми понятая, Великие режиссеры Александр Роу и Александр Птушко создали трогательный сказочный эмбиент, а заодно установили планку качества. Ни в коем случае не критикуя голливудскую школу сказочных фильмов и их классические экранизации, все же необходимо отметить, что наша была оригинальной и тонкой. К сожалению, в последние годы отечественные ленты подобных слов никак не заслуживают.

В фильме «Реальная сказка», снятом режиссером Андреем Мармонтовым по собственному сценарию (при участии Сергея Безрукова), действуют знакомые сказочные герои — Иван-дурак, Василиса Премудрая, Кощей, три богатыря, — но в нашем времени. Главная идея фильма обыгрывалась неоднократно, например, в «Бесконечной истории» по книге Михаэля Энде: если в сказочных героев перестают верить, они умирают, Однако в нашем фильме, несмотря на тотальное неверие, Иван-дурак сотоварищи, спасибо, — живой! Прекрасный актерский коллектив делает банальный сюжет увлекательным, и фильм смотрится с удовольствием. Особенно удачны эпические фигуры трех богатырей и полный циничного коварства Кощей (А.Ярмольник). Не очень достоверна мать главного героя, мальчика Саши, которая на редкость бесстрастно относится к похищению дочки, но это единственный эмоциональный просчет фильма.

Интрига в том, что Кощей в какой-то момент понимает: если изъять из книжек описание своей погибели, то можно остаться бессмертным, невзирая на все происки Ивана-дурака. Однако, как всегда, находится маленькая девочка, которой в руки попадает раритетная книжка русских народных сказок. И тут начинается…