Райдо Витич - Проект Деметра

Насколько далеко может уйти человек от маньяка, если живет с ним, общается постоянно двадцать лет?

И был бы Эрлан глуп и туп, слеп – она бы поверила, что он всего лишь пешка, и сам не в курсе, что им руководят, его руками убивают, его молитвами заманивают в капкан, готовят новые смерти. Но он был умен, опытен, прозорлив. И значит – знал, значит шел сознательно.

Эру перевернуло и хотелось заорать, но она не шелохнулась. Прерывисто дыша в упор смотрела на мужчину и тот бледнел, тревожась все сильней. Вскочил и перелил настой в удобную посудину. Приподнял осторожно голову Эрике и выпоил.

Глаза закрыла. А в душе царила буря и грудь все чаще вздымалась. И пальцы мяли ткань одеяла.

Лой встревожено обвел взглядом комнату, пытаясь понять что происходит, найти причину. Боль? Да, она билась в ней и это было ощутимо, но боль была не только физической – что-то за завесой плотной, вставшей меж ним и Эрикой в какой-то миг и непонятно почему, словно билось в истерике.

Вейнер видел, что что-то происходит, но в толк взять не мог. Ему показалось, что брат и Эра вели незримый и не слышимый диалог, и он был резким, хлестким, неприятным. Причем со стороны Эрики.

И сразу вспомнилось – "Эрлан убил тихо". Неужели они с ребятами не правильно поняли ее и смысл был прямым, не прятался – Эрлан столкнул Эру со скалы, хотел убить. Подумать – бред, но глядя на лица и в глаза пары, иного в ум не приходило.

Сердце Вейнеро сжало как латами, закрывая эмоции, как не нужные вещи в кладовке, и стало холодно и жестко на душе. Он пытливо уставился на брата и видел, как тот мечется в непонимании, пытается найти ответы на массу вопросов сразу. Как обеспокоен и даже испуган. С чего вдруг?

– Эра, позвать Самера? – склонился к ней и взглядом дал понять – он сможет тебя услышать, если есть что сказать.

– Нет! – тут же отрезал Эрлан.

– Почему? – бровь выгнул Вейнер и смотрел прямо, но с пытливым подозрением.

– Она слишком слаба, чтоб говорить. Не смей ее тревожить. Вон!

Вот так. Шах выпрямился – подозрения окрепли и уже росли волной раздражения.

Эя обессилено закрыла глаза: интересно, почему Эрлану так не хочется звать Самера? Не хочет, чтоб все услышали, что хочет сказать лишь ему? Боится.

Тогда поступает верно – нужно убрать Шаха и спокойно придушить жену, чтобы заглохла навсегда и унесла в могилу все несказанное.

Как жаль, что больше нет сил ни говорить, ни даже смотреть.

Эя провалилась в сон.

Вейнер молча встал и вышел, вернее вынесло правом брата.

Мужчина постоял, оглядывая стражей в коридоре – натыкали их роту, и двинулся к ребятам. Душу ела догадка и спать бы точно не дала. И не заснет, пока не убедится в том или другом. Противно думать, что брат мог сначала пытаться убить Эрику, потом с ума сходил от того что получилось – однако, жизнь и не такое выдает порой.

Лири принес светлому свежую одежду и ужин, но Эрлан не сразу прореагировал – смотрел на Эйорику и пытался понять, что происходит.

Радиш и Самер кушали, но тут же уставились на Вейнера, только он появился:

– Ну, что там?

– Что-то ты невесел. У Эры проблемы?

Мужчина прошел к столу, сжевал булочку в раздумьях, попил и выдал:

– Не знаю, но чувствую неладное. Эра смотрела на Эрлана, как на врага. Я не ожидал, даже не понял сначала. Но она… вы бы видели. И он встревожился, даже испугался. Самер, а если он скинул ее?

Сабибор сложил руки на столе, брови свел раздумывая:

– Не верю. По сути, он вытащил ее, не дал окончательно добить. Не дал похоронить. Зачем стоять насмерть за ту, которую хотел убить.

– Аффект, – бросил Радиш и, мужчины уставились на него.

– Что смотрите? Забыли, что было за пару дней до того, как Эрика разбилась? У? – в упор уставился на Вейнера. Тот взгляд отвел – мысль, что он стал причиной беды, ему не нравилась, без этого грехов полно, куда не посмотри, на что не оглянись – везде собственную безответственность видел.

– Мы разобрались, я извинился…

– Извинился? – фыркнул Порвеш. – А теперь встань на место Эрлана – ну, довольствуешься извинениями?

– Хорошо, набил бы мне морду еще раз. Да нет, не похоже, что он сорвался на Эре, что отомстил. Не тот психотип.

– Завязывай ты со своими психотипами, мы здесь, знаешь, все типы те еще. Ты, вон, определить не мог, жива Эра или мертва, а сейчас про психологию уши паришь. Сдай в ломбард все свои предыдущие знания, здесь они мимо, – выпалил Самер. Вейнер подавлено молчал: прав, зараза: куда не кинь – везде виноват.

– Согласен с Радишем?

– Скажем – вполне допускаю. Честно – сам бы не знаю, как поступил. Но точно скажу – кипел бы очень долго. И забыть не смог бы. Тебе что, бабы не изменяли – не знаешь, что в такие моменты чувствуешь?

– Нет, как-то так получалось, что все было наоборот.

И задумался – ведь он действительно только с Эрикой понял как тошно когда любимая с другим.

– Но пытаться убить ее… – и головой качнул: этого не понимал. Одно знал – рядом с Эрикой побудет. На всякий случай. Сейчас пройдет право Лой владеть им и вернется, будет у дверей ночевать, если в комнате не получится. Зато рядом будет, а то мало ли что.

Эрлан не мог найти покой всю ночь. Вроде самое страшное позади, но оказалось – впереди. Он чувствовал, что Эя не с ним и не мог понять, что происходит. Лежал рядом, смотрел на нее и думал. И уверял и ее и себя, что все наладится, просто ей сейчас плохо, она не может прийти в себя, понять что, где и кто. Это нормально, это ерунда.

Но утро принесло неожиданные результаты. Он успел привести себя в порядок, и даже перекусить, как в комнату ввалился братец. Видеть Вейнера ему удовольствия не доставляло, особенно сейчас, когда все внутри словно замерло в предчувствии новых бед.

– Доброе утро. Как Эра?

Эрлан не стал на него даже смотреть – сел напротив жены, взял ее за руку и глядел, не отрываясь, ловя каждую эмоцию. И очень надеялся, что девушке сегодня станет лучше.

Эрика приоткрыла глаза – веки как свинцом накачали – и опять увидела Эрлана. Он был как напоминание – и захочешь забыть – не сможешь. А в голове одна мысль – надо успеть спасти город и ребят. Надо!

Сказать попыталась, но лишь губы приоткрыла – тяжело. Лой спокойно смотрел, как она пытается что-то сказать и четко слышал: "позови Самера, позови". Но не шелохнулся. Эра поняла, и взгляд на Вейнера перевела: позови Самера.

Мужчина, видя, что она пытается: что-то сказать, склонился к ней, но Эрлан тут же огрел правом:

– Отойди!

Шах зубы сжал отодвигаясь. Постоял, глядя в глаза девушке и чуть заметно кивнул. Вышел.

Лой понял, кто сейчас придет и не знал, что делать. Он чувствовал, что Эя сообщит что-то, что перевернет их жизнь и, возможно разрушит все его мечты. Он откровенно боялся, что она скажет: уходи, знать тебя не хочу. А уйти, когда она больна, он не мог. Впрочем, он не смог бы уйти от нее любой. Другое – что с ней происходит? Потеря ребенка сказывается?