Райдо Витич - Проект Деметра

– Мельберны?

– Да. Мы взяли еще двух. Они тоже – люди Эберхайма. И замешаны в худшем. Крепись, но твоего брата и его семью убили. В убийстве участвовали все, чьи дети здесь. Мы всего лишь помогаем тебе отомстить.

– Нееет!!!…

Эя зажмурилась – она узнала этого лейтенанта – Тиль, биоробот. Тот или его предшественник – уже неважно.

По толпе прошел стон. Эрлан не устоял на ногах и опустился на колено. Ему было тошно от увиденного. Подумать о том, что много лет он служил убийце и был верен общей идее, которая оказалась ложью, было невыносимо.

– Его обманули, – проскрипел.

– Как и тебя. Но это не оправдывает вас. Ложь разрослась и косила всех благодаря вам. Вы продолжили ее множить, а не остановили. И сами давно стали изгоями.

Маэр махнул рукой и Эхинох выступил на место Ристана, крутанул шар, не касаясь.

Эя увидела уже известное – убийство Тихорецкой, затем стипп, смерть Займера и деттов.

Эрлан еще ниже склонил голову и молчал. Вина давила и без вмешательства хранителей, но то, что все это видит и Эрика – убивало его.

И вдруг, из толпы выступил Табир. Девушка в первую секунду и не узнала его, так давно не видела. Мужчина встал перед кругом и вперился в лицо Хранителя:

– Я был с погибшими и могу заявить, что все они искали смерти, знали, что их ждет и пошли на это добровольно. И я с ними. Любой из Порвершей может подтвердить, связавшись с миром предков – у погибших нет претензий к светлому рода Лой. Наоборот, они благодарны ему.

Радиш замер, отстраняясь, и косился то на Маэра, то на Табира, не зная, что сказать или предпринять.

– Я, конечно, могу, – проблеял, слабо представляя себе, как будет при всех вызывать усопших и узнавать у них правду.

– Не мычи! – процедил ему в ухо Самер. – Речь идет о Лой. Давай, связывайся со своими.

Порверш замялся, но под упорными взглядами детта и Хранителя, вздохнул и уставился в сторону, выискивая открытое место, чтобы вызвать нужные души. На возвышенности, на улице за толпой первым появился Займер. Встал, сложив руки за спину и гордо, спокойно смотрел на Радиша. Затем появился Ло, последней Шоэ. И все трое вдруг улыбнулись.

– Эээ…ммм… они… улыбаются. Иии… да, претензий нет, – проблеял.

– Огник! – скривившись, выкрикнула Лала, и Самер вздохнул – ну кто ж за язык тянул? А с другой стороны, как осудишь?

– Жрец погиб случайно вместо меня, – сухо заметил Табир.

– И эта "случайность" на совести Эрлана Лой! – постановил Маэр, и махнул рукой детту – свободен. – Он множил ложь, и от нее гибли невинные!

Вейнер влетел в город, радуясь, что защита Нерса все еще воспринимает его как одного из жителей и не создает препятствий. Ночной кросс значительно вымотал его, но хоть был не напрасен. По улочкам Шах уже плелся, с трудом переставляя ноги. Дал себе передышку – умылся. И огляделся – тишина, никого. Правда Ежи шатает позади, но все равно страж не отстал.

– Отдыхай, – бросил ему и заставил себя вместо того чтобы посидеть и расслабиться хоть пять минут, двинуться на поиски своих. Он увидел собравшуюся толпу, как раз, когда Маэр оглашал следующий пункт обвинения.

– Эрлан Лой, ты презрел законы семьи и сожительствовал с девицей из светлых, а после, обманным путем, применив право не по праву, принудил к узам изначальную рода Лайлох, – прогремело над площадью.

Вейнер протиснулся и вытянулся, пытаясь увидеть, что происходит. Заметил брата, стоящего на колене, поникшего, как раздавленного, и бодрее, уже наплевав на вежливость, растолкал светлых, встал в первом ряду. И замер – Лой был бледен как смерть, но и Эрика, которую придерживал Май, выглядела не лучше. Само судилище Шаху показалось издевательской сценкой, а вот висящий в воздухе шар, выказывающий физиономию весьма симпатичной девицы, подтверждал слова Дейндерта и приводил к одному выводу, сразу многое и объясняя и ставя на свои места.

Эран играл желваками, упорно сохраняя молчание. Ему нечего было ответить на последнее обвинение, и он боялся даже почувствовать взгляд Эйорики. Был уверен, что он полон презрения. И он принимал его. Она хранила себя для него, а он не смог, не устоял и был с другой. Да, не любил, но что это меняет? Он оскорбил и унизил ту, что согласилась стать его. И в этом контексте насильное применение права выглядело особо кощунственно.

По толпе шло гудение, светлые откровенно возмущались, хоть и старались сдерживаться. Слишком много обвинений, слишком тяжких, и спору нет – Маэр прав, вынеся это на открытый суд и тем, дав понять, что приговор будет однозначен.

Эхинох ждал ответа от Лой, но тот и взгляда не поднял – стоял покаянно и прятал лицо.

– Обвинение признано! – огласил и притянул к себе шар. Он лег ему на ладонь уже обычным, маленьким шлифованным хрусталем.

– И так, Эрлан Лой! – встал Маэр, и все стихли. – Ты признан виновным во многих злодеяниях. Ты попрал все законы и множил ненависть, усиливая раздоры и сея ложь. Ты сам стал ложью, и пришла пора остановить ее. Отныне ты лишаешься права и становишься изгоем. Тебе больше нет места среди нас. Твоя ветвь будет пресечена! – грохнул тростью по камням.

Хранитель протянул руку в сторону виновного и, Эрика больше не смогла сдерживаться. Оттолкнула Майльфольма и выступила вперед.

Маэр моргнул, растерявшись. Эрлан вскинул взгляд, не понимая, что он мешкает и почему не приводит приговор в исполнение. И заметил жену. Та стояла возле круга и смотрела на него в упор, и никакого презрения в глазах не было. Зато четко поступала то, что задумала.

– Нет! – вскинулся, выставил ладонь, не давая пройти. – Не смей! Не подходи! Уберите ее!! – закричал, требуя помощи советников. Эхинох и Ристан переглянулись, не решаясь что-то предпринять. Таш замер, наблюдая за девушкой, а Нерс вздохнул, отворачиваясь – не его право идти против свободной воли, пусть она и сверх возмутительна. С другой стороны – это его мнение, а у Лайлох оно другое, как возможно, у Таша или даже Маэра.

– Не подходи, Эя! Уберите ее!! – крикнул уже стражам. Он был вне себя и, девушка замешкалась, не понимая, что с ним. Все это время он был подавлен, но молчал и вел себя стойко, а сейчас готов рвать и метать, кричит, как с ума сошел и лицо кривится от бессилия и отчаянья. Неужели она ему настолько противна? Но этого же не может быть!

Май положил ей руку на плечо, Кей на другое, и предупредил:

– Еще шаг и ты станешь изгоем, как и он. Не делай этого.

Эрлан в упор смотрел на нее, требуя взглядом и глаза были черными от страха и отчаянья:

– Уйди! Не подходи ко мне!

Лала прикрыла рот ладонью в ужасе, что Эрика сейчас сотворит. Самер нахмурился и покосился на Радиша. Вейнер размял шею, соображая. Толпа молчала, замерев и будто все боялись спугнуть Лайлох и тем толкнуть на безрассудство.