Райдо Витич - Проект Деметра

Его взгляд ушел далеко-далеко, не через лес – через время. Мужчина отчетливо увидел, как горит селенье и бегут люди, которых конные срубают как кочаны капусты. А на меже, чуть в стороне от пламени и кровавой расправы, умирает страж давно канувшего в лету рода. Лежит, зажимая рукой пронзенное горло, из которого бьет кровь, и смотрит в небо, и улыбается, уходя в мир предков спокойно, с чувством исполненного долга, с чувством, что жизнь он прожил не зря. И летят маленькие ножки спасенной им девочки по мху и траве, мелькают меж деревьев. И растут, и вот уже идут по земле. Их хозяйка из девочки превращается в женщину и ведет за собой двух малышей на то место, где давным-давно погибли их родичи и тот, кто дал им право родиться…

– Это наш мир, Самер, неважно веришь ты в это или нет. От нас зависит, каким он будет. Уйдешь – так и будешь, как твой закор смотреть да каяться в том, что мог сделать да не сделал. И будешь шататься неприкаянным, покоя не находя. И ничего изменить не сможешь, потому что всего один шаг неправильно сделал. Один! – потерянно сказал Радиш.

Самер глянул на него, развернулся и двинулся к своему телу.

Прохор покосился на Радиша, подмигнул и растаял.

Шутов потер лицо и улыбнулся, уставившись в небо через кроны: ну хоть что-то он сделал, и пусть с помощью предков, но сделал.

– Жив! Жив! – прилетела к нему девушка, радостная, даже глаза светятся. Мужчина улыбнулся шире: отлично.

– Ты не удивлен? – притихла немного, и спохватилась. – Ах, да, ты же из рода Првершей. Не видишь ведь Сабибора, нет его на той стороне?

– Уже нет, – успокоил.

Самара с трудом пил зелье Хелехарна. На грудь будто звездолет уронили – не пошевелиться. Мало радости-то в теле больным, а и вне – тоже мрачно. Вот, выбор-то…

И нахмурился – Лань привиделась: вздернутый носик, коса, глаза лучистые, наивные и доверчивые. Ласковая, смелая, красивая. Ей бы жить – любить, с мужем миловаться, детей ростить, а она полегла. Из-за него, бегемота чужеземного.

Легкая рука по лбу прошлась – мокрый. Самер неласково глянул на Лалу:

– Нормально все, – буркнул, как "отвали". Девчонка ладная, что и говорить, только ему что? Пусть другого поищет.

Лала огорчилась:

– Обидела чем?

Самер промолчал, в сторону смотрел.

Пока думал, что Лань жива, баловался, а как узнал, что нет ее – словно сам убил, себя чувствует.

"Ну и зря, светлая задорная", – влез Прохор.

"А Лань боевая! И кончай сватать!" – отрезал. Баста с заигрываниями с аборигенками.

"Тю! А сам-то кто"? – скривился хранитель: "Тож мне, Махамар Гесшера нашелся".

"Это еще что за чучело?"

"Род самых красивых. Их даже убить не могли – рука не поднималась. Глянешь на лик и…"

"… в осадок выпадаешь – "о, Боже, какой я лапонька". Сам ты мухомор!" – скривился. Лала на свой счет приняла, не ведая о неслышной беседе Сабибора с закором. Ушла обиженная и растерянна, не понимая, зачем же изначальный ее надеждой манил, если теперь отталкивает. Не ведала, что можно и просто так флиртовать, что в том мире откуда прибыл лейтенант иная мораль и иные понятия о многих вещах.

Столкновение менталитетов подводило не только Самарина.

Эрлан огладил Эрику по лицу и спросил:

– Выйдешь за меня?

Формальность, но с ней нужно поторопиться. Сладились уже, а узами не закрепились. Случись дитю Эю и его как родителей приглядеть – долго Эйорике мучиться придется да и ребенок передумать может.

Он был уверен – скажет "да", и насторожился, увидев, что любимая мало не торопится с ответом – отодвинулась. Только прижималась, только вроде мил ей был, а тут как черту провела.

– Эя? – приподнял за подбородок, в глаза заглядывая и не понимая, что же он плохого сказал, отчего столь странная реакция.

Девушка и не смотрела на него – вообще ушла. Рубаху натянула, к оконцу прошлась, постояла, к столу двинулась. И замерла спиной к мужчине:

– Нет.

Эрлан подумал, что ослышался – повторил:

– Нас помолвят сегодня же, а завтра…

– Нет! – отрезала.

Мужчина опешил, сердце будто сжали и вырвали. С минуту в себя приходил – вскочил, развернул к себе девушку:

– Эйорика…

– Нет, я сказала, – тон категоричный, взгляд жесткий и немного злой, а на дне зрачков тоска гиблым озерком плещется.

"Как подменили", – мелькнуло, а отпустить ее не может.

– Не понимаю.

– И не надо. Не знаю, как у вас, а у нас секс не повод подавать заявления в ЗАГС и бежать за букетом флердоранжа.

Эрлан потерялся – секс? Секс?!

И слов нет. Затоптался, нервничая и силясь понять, что происходит – она ли не в себе – он? Брюки подхватил, натянул, даже не заметив, рубаху, и опять к Эрике:

"Почему?"

Отвернулась.

– Эйорика…

– Хватит давить очарованием своего голоса!

"В этом дело? – развернул ее к себе: я молчал пока мы не сладились – все по- честному".

Молчит, в сторону смотрит, и ясно, что голос как повод использовала. Но почему?!

"Эя, ты все равно моя жена, уже жена", – щеки ей ладонями накрыл, заставляя посмотреть на себя: "ты сказала, что любишь".

Эя посерела, оттолкнула и отвернулась:

– Уходи, – процедила. Эрлан в конец потерялся, и уйти не мог, и остаться не смел, и как дурак, оглушенный отказом крутился по комнате то к выходу, то обратно, и все надеялся на что-то.

– Уходи! – вдруг закричала. Лой вздрогнул. Постоял, с тоской ей в спину глядя и, вышел. Ноги вниз по лестнице несли, а душа в комнате с Эйорикой осталась.

Ведовская уши зажала, зажмурилась, зубы сцепила, чтобы не слышать, как он уходит, не крикнуть вслед "вернись", не видеть пустоту в комнате.

Черт бы всех побрал и Нейлин в том числе! И природу – мать и себя не полноценную!

Любовь! Как было хорошо до того, как Эрика узнала, что это такое…

Эрлан, мрачный, как грозовая туча, сел рядом со стражем на ступень, булку отобрал, жевать начал, а вкуса не чувствует. Просто нужно было себя чем-то занять, зацепиться за какую-нибудь мелочь, чтобы не вернуться, не устроить как щенок скулеж – а что, а почему?

На душе слякоть стояла и больно так, что хоть вой.

У Лири улыбка с губ сползла, как только он лик светлого заметил. Озаботился, притих, гадая, что ж приключилось.

– Со жрецом-то договариваться? – спросил осторожно. И удостоился такого взгляда, хоть под половицы отползай.

Эрлан отдал ему недоеденную булку, свои ножны забрал, перевязь закрепил. И все молча, с лицом смертника, взглядом мертвеца.

Страж наверх посмотрел, на светлого, и ничего разуметь не мог.

– Стража для Эйорики нашли? – спросил мужчина глухо. Лири ресницами хлопнул:

– Так, к утру уж здесь был. Кейлиф, племянник Дамгара. Обучен чин по чину.

"Где он?"

– Ну, вон, – кивнул на выход из дома.

Эрлан хмуро уставился, куда страж указал – на лавке сидел мужчина их возраста и это Лой не понравилось. Примирил шрам на щеке – значит, обучен, в боях бывал.