Даниэль Галуйе - Тринадцатый этаж

— Я знаю, что я видел! — запротестовал я. — Я знаю, что я слышал!

Он посмотрел на меня с нескрываемой жалостью:

— Поступай как знаешь. Здесь я ничем тебе помочь не могу.

Я подошел к окну и вгляделся в вечернее небо, усеянное знакомыми звездами, выстроенными в созвездия в течение бесконечно долгого времени.

Даже сейчас я смотрел в космическую даль на сотни световых лет, на миллиарды и миллиарды миль. И все-таки, если предположить, будто я в состоянии измерить абсолютные размеры моей Вселенной в таком виде, в каком она на самом деле существует в рамках электронного аппарата, поддерживающего ее существование, то обнаружу ли я, что все мироздание сжато в пределах одного-единственного здания в Верхней Реальности, которое, скажем, двести футов в длину и сто футов в высоту, если мерить линейкой того, Верхнего Мира?

Вот Большая Медведица. Если бы я мог видеть сквозь иллюзорность, не оказалось бы, что я смотрю лишь на функциональный генератор? А это что вон там — Кассиопея? Или на самом деле громоздкий процессор сбора данных, стоящий рядом со своим распределителем, Андромедой?

Рука Коллингсворта мягко опустилась на мое плечо.

— Ты пока что можешь победить болезнь, Дуг. Все, что от тебя требуется, — это заставить себя увидеть, насколько невероятны твои навязчивые убеждения.

Конечно, он прав. Мне остается лишь убедить себя в том, что мне просто пригрезились насмешки Фила Эштона, его презрительные утверждения, будто мой мир — это всего лишь созданная симулектроникой искусственная среда.

— Я не могу это сделать, Эвери, — выдавил я наконец. — Все слишком хорошо сходится. Эштон на самом деле говорил мне, что мы живем в виртуальной реальности. И именно эту информацию Фуллер спрятал глубоко в своем симуляторе.

— Очень хорошо, сынок. — Его плечи опустились. — Если уж я не могу тебя остановить, то помогу тебе пройти по твоему пути до конца как можно быстрее.

Я лишь смотрел на него, ничего не понимая. Он продолжил:

— Совсем не трудно прикинуть, что теперь тебе делать. Но поскольку на то, чтобы ты додумался до этого следующего шага, у тебя может уйти три или четыре дня, я сэкономлю тебе время. В конце концов ты придешь к следующему. Коль скоро все вокруг нас — виртуальное мироздание, ты скажешь себе, что должен существовать кто-то, кто отлично знает истинное положение дел.

— Подобно Эштону, который служит у нас контактной единицей!

— Правильно. И поздно или рано ты осознаешь, что обнаружение Филом Эштоном этого мира послужит окончательной мерой обоснованности твоих подозрений.

Я сразу понял, что он предполагает. Верхняя Реальность должна здесь иметь особую реактивную единицу, чтобы наблюдать за ходом таких событий, которые могут не попасть в Ее поле зрения. Если мне удастся найти контактную единицу, я смогу получить от нее окончательное подтверждение.

Но что потом? Оставить его в покое? Позволить ему спокойно уйти и сообщить во время следующего контакта с оператором Верхнего Мира о том, что я все знаю? Я немедленно увидел, что обнаружение контактной единицы — всего лишь половина дела. В тот момент, когда я ее распознаю, мне придется убить этого человека, чтобы защитить себя.

— Итак, — серьезно сказал Коллингсворт, — принимайся за поиски этой контактной единицы. Удачи тебе, сынок.

— Но это может оказаться кто угодно!

— Разумеется. Однако, если такой человек существует, он должен находиться поблизости от тебя, не так ли? Почему? Да потому, что все эффекты, действие которых ты, по собственным утверждениям, испытал, применялись исключительно к тебе!

Контактной единицей может оказаться любой из многих. Сискин? Дороти Форд? Когда исчез Линч, она находилась там! И она перешла на должность, на которой можно было лучше за мной наблюдать, как только ситуация стала критической! Чак Уитни? Почему нет? Разве он не был единственным человеком, находившимся рядом со мной в тот момент, когда в модулятор подложили термитный заряд? Или Маркус Хит, которому предстоит вытеснить меня из «РЕИН»? Или даже Уэйн Хартсон? Они оба появились как раз в удобное время, в тот период, когда в Верхней Реальности сочли необходимым держать меня под особым надзором.

Джинкс? Конечно нет. Было ясно, что ее подвергли той же рутинной проработке, которой Они теперь подвергали меня.

Но как насчет Эвери Коллингсворта? Тут я с подозрением взглянул на него, и он, по-видимому, угадал мои мысли.

— Да, Дуг, — сказал он. — Даже я. Вне всяких сомнений, ты должен иметь в виду и меня, если собрался провести по-настоящему серьезные поиски истины.

Искренни ли его слова? Действительно ли он предвидит мои параноидальные реакции? Или просто хитрит ради неких не поддающихся пониманию целей? Уж не подталкивает ли он меня к каким-то определенным действиям?

— Даже ты, — медленно повторил я.

Он собрался уходить, но остановился у двери.

— Разумеется, ты сам поймешь, что должен проводить поиски под личиной абсолютно нормального человека. Нельзя же приставать повсюду к людям и обвинять их в том, что они — контактные единицы. Потому что если ты прав, то пройдет совсем немного времени, прежде чем тебя уберут. Правильно?

Я лишь стоял, уставясь в одну точку, когда Коллингсворт затворил за собой дверь. Но он прав. Я могу чувствовать себя в безопасности по крайней мере до следующего раза, когда Большой Оператор решит войти со мной в очередную сопереживательную связь, но только лишь если я не привлеку Его внимания еще раньше.

Выйдя из парадного подъезда, я не заметил легкого вечернего холодка, пробираясь мимо поздней смены пикетчиков от сборщиков информации к стоянке. Внутри себя я ощущал некое состояние, которое было то ли умиротворенностью, то ли благоразумием. Все эти дома вокруг, звезды над головой. Один лишь щелчок выключателя уничтожит их, внезапно прекратив поток электричества. И я тоже исчезну вместе со всем остальным.

Продолжая путь до машины, я с презрением думал о жалких человеческих ценностях, о хитросплетениях отношений, об амбициях, о надеждах, о планах на будущее. О Сискине, который мечтает прибрать к рукам весь мир, понятия не имея, что мир этот так же невесом, как воздух вокруг. Об Ассоциации сборщиков информации, которые стремятся разрушить симулятор Сискина, даже не подозревая, что сами являются людьми не в большей степени, чем реактивные единицы в этой самой машине.

Но больше всего я думал о Большом Симулектронщике, об этом находящемся вне нашего опыта Всемогущем Существе, которое высокомерно и спокойно восседает в своем колоссальном отделе обработки данных своего Суперсимулятора, распределяя и интегрируя стимулы и задавая тон поведению своих виртуальных существ.