Грэхэм Мастертон - Проклятый

- Понимаю, - задумчиво буркнул я, хотя ничего и не понял.

Когда мы проезжали мимо лавки Чарли, я увидел два полицейских автомобиля, запаркованные перед домом, с включенными "мигалками".

- Это лавка Чарли Манци, - проинформировал я Энн. - Видимо, его кто-то нашел.

- Не остановишься?

- Шутишь? Думаешь, что мне поверят, если я расскажу им о надгробиях? Я уже подозреваюсь в двух других убийствах. На этот раз я наверняка попадусь. А ведь никому не поможет, если меня посадят за решетку.

Энн послала мне внимательный взгляд. Она была очень привлекательна по-своему, хрупко-поэтически, с длинными, темными волосами, собранными по обе стороны головы в две или три тонкие косы. Она была совсем не в моем вкусе: слишком плоская и интеллектуализированная, иногда выдавала речи совсем как по энциклопедии. Но несмотря на плоскость, она нравилась мне. Было трудно поверить, что она на самом деле ведьма.

- А чем занимаются ведьмы в наше время? - спросил я ее. - Можешь ли ты бросать чары, заниматься сглазом и так далее?

- Надеюсь, что ты не смеешься надо мной?

- Совершенно нет. В последнее время я пережил слишком многое неправдоподобное, чтобы смеяться над ведьмами. А сами вы так о себе говорите?

- Нет. Используй старое название: предсказательницы.

- А какие чары ты можешь делать?

- Хочешь, чтобы я тебе показала?

- Я буду просто восхищен.

Я въехал задом в Аллею Квакеров и запарковался перед домом. Энн вышла из машины, стала рядом и молча уставилась на дом. Когда я пошел к передней двери, она не двинулась с места.

- Что-то не в порядке? - удивленно спросил.

- Здесь действует очень сильное и очень злое влияние.

Я застыл на половине садовой тропы, позванивая ключами в руке. Я поднял взгляд на слепые, прикрытые оконницами окна спальни. Я посмотрел на мертвые пальцы плюща, которые так упорно стучали по стенам, и на хмурый, истекающий влажностью сад. Всю поверхность фигурного пруда покрывал зеленый налет, неестественно светлый в свинцовом свете послеполудня.

- Моя жена возвращается ко мне каждую ночь, - тихо выдавил я. Наверно, это ее ты чувствуешь.

Энн подошла к дому с явным страхом. Незакрепленная оконница на втором этаже неожиданно застучала, и перепуганная девушка схватила меня за руку. Я открыл переднюю дверь, и мы вошли внутрь, все еще держась за руки. Энн слегка приподняла голову, как будто чувствовала в темноте присутствие злых и злобных сил.

Я включил свет.

- Никогда бы не подумал, что ведьма может так бояться.

- Совсем наоборот, - ответила она. - Ведьма просто значительно более сильно восприимчива к сверхъестественным явлениям и может почувствовать опасность намного быстрее и точнее, чем обычный человек.

- Что ты здесь чувствуешь? Что-то злое?

Энн задрожала.

- Это как холодное дуновение с самого дна ада! - заявила она. Поскольку тут жила твоя жена, то этот дом стал вратами, через которые умершие возвращаются в мир живых. Чувствуешь, как здесь холодно? Особенно в этом месте, у дверей библиотеки. Могу я туда войти?

- Пожалуйста.

Энн легко приоткрыла дверь и вошла в библиотеку. Тут же по комнате провеял порыв ледяного ветра. Бумаги на моем столе зашелестели, и пара листков упала на пол. Энн остановилась как раз посреди комнаты и огляделась вокруг. Я видел пар, вырывающийся из ее рта, как будто она стояла на пятиградусном морозе. Я чувствовал также и запах: кислый, холодный, воняющий гнилью, как будто что-то испортилось в холодильнике. Видимо, я подсознательно чувствовал это вчера, потому я заглядывал в холодильник. Но этот смрад был совершенно другим, холодным и тошнотворным, как будто смрад замерзшего кала. Мой желудок подъехал к моему горлу.

- Он знает, что ты здесь, и что с тобой я, - шепнула Энн. Чувствовал ли ты до этого это так сильно? Он знает, что я здесь, и он начинает от этого беспокоиться.

- Что ты теперь сделаешь? - спросил я ее.

- Пока ничего. Я ничего не могу сделать. Нет никакого смысла запирать эти ворота, Бестелесный тут же найдет другие. Так или иначе, вокруг наверняка целая куча таких врат. Каждый раз, как только кто-то умирает, его дом тут же становится местом, доступным для духов, и не только для духа-хозяина, но и для всех духов, высосанных Бестелесным. Слышал ли ты здесь какие-то шепоты, голоса, что бы то ни было?

Я кивнул головой. Слушая Энн, я на самом деле начинал бояться. Мне казалось, что я могу выдержать с духом Джейн, может, даже с духом нашего еще не родившегося сына. Но если мой дом стал вратами, ведущими в страну мертвых, через которые духи могли шляться туда и сюда, как им понравится, то уже как раз настало время для меня убраться отсюда подальше. Я жил значит тут как над открытой групповой могилой, откуда меня призывали к себе невидимые мертвецы.

- Я должен что-нибудь выпить, - прохрипел я неуверенно. - Подожди секунду, я оставил в машине бутылку "Шивас Регал".

Я вышел, не закрывая передних дверей, и прошел садовой тропинкой к машине. Я вынул бутылку виски, запер машину, отвернулся и отправился назад.

Неожиданно я остановился и чуть было не уронил бутылку на землю. За лавровой изгородью стояла Джейн. Она улыбалась мне, такая же реальная, такая же материальная, как и вчера ночью. Только она стояла точно в том же месте, что и на той, удивительно изменившейся фотографии: на поверхности садового пруда. А в окне библиотеки за ее спиной я видел перепуганное лицо Энн, тоже совсем как на той же фотографии.

Я неестественно сделал шаг вперед, потом второй и третий. Джейн повернулась на месте, совершенно не двигая ногами. Она умильно улыбалась мне, пытаясь возбудить. Мое же лицо превратилось в неподвижную маску, мертвую и без выражения. Когда я миновал лавровую изгородь, я увидел, что босые ноги Джейн касаются заросшей поверхности пруда, не пробивая зеленого зеркала воды.

- Джон, - заговорила она. - Помни, что ты можешь меня вернуть живой. Не забывай, Джон. Можешь меня вернуть. И Констанс, и нашего сына. Можешь нам всем вернуть жизнь, Джон, если меня освободишь.

Медленно, с улыбкой, Джейн начала погружаться в воду, не нарушая целостности поверхности пруда. Сначала исчезли ее ноги, потом великолепные пышные бедра, потом все тело, и наконец лицо. Зеленая вода закрыла ее широко раскрытые глаза, но Джейн даже не моргнула. Через пару секунд она исчезла совсем. А что самое худшее, так это то, что пруд имел лишь два фута глубины.

Я стоял на его берегу и глазел в воду. Потом я поднял сухой прутик и осторожно отодвинул зеленый налет. В нем ничего не было, только гниющие водоросли и белое разлагающееся тело какой-то подохшей рыбы.

Когда я отвернулся, Энн стояла у передних дверей, еще более бледная, чем раньше.

- Я видела ее, - прошептала она и неожиданно истерически хихикнула. Я на самом деле видела ее.