Артур Кларк - Колыбель на орбите [сборник]

Он проснулся, когда яркий голубой свет Земли осветил его каюту, находящуюся на медленно вращающейся космической верфи.

Форбс выплыл из спального мешка, провел пальцами по остаткам волос и приготовил себе чай. Он наполнил полиэтиленовый мешочек горячей водой и высасывал получившуюся бледно-коричневую жидкость через трубочку. Ощущение было отвратительным. Даже самая крепкая заварка не могла отбить запах пластика. Конечно, из-за низкого давления чай никогда не получался достаточно горячим.

Все же Генри медлил. У него имелись некоторые подозрения насчет того, что здешняя работа в качестве консультанта по системам управления «Дискавери» — в некотором роде синекура, но дел вполне хватало, хотя он считал, что в семьдесят лет можно позволить себе не спешить по утрам.

Само собой, вид, открывавшийся перед ним, всегда был захватывающим зрелищем. В ярком свете полуденного Солнца, под покровом атмосферы, свободной от смога, сверкала Англия. Даже отсюда Форбс мог различить, насколько уменьшились большие города, включая Лондон. Огромные серые пятна пригородов вообще исчезли, уступив место зеленым полосам возрожденных лесов. Путешествия на поездах или автомобилях ушли в прошлое. Люди, работавшие в столице, молниеносно перемещались прямо в ее центр, появляясь из приемопередатчиков Телепорта на старых станциях метро. Окружная автострада превратилась в огромный ипподром, единственный в своем роде. Генри даже доводилось читать о людях, которые имели так называемую распределенную профессию. Их рабочие места находились в десятках столиц по всему миру, они прыгали из одной в другую с утра до вечера. Подобное нисколько не устраивало Форбса.

Конечно, все имело свою цену. Даже отсюда Генри мог видеть голубые искорки плавательных бассейнов, разбросанных среди гор и долин Шотландии, Уэльса и Нортумберленда. Население Британии рассеялось по крошечным островам в поисках иллюзорной дикой природы, но места попросту не хватало на всех. Предпринимались попытки сохранить самые красивые места. Например, в озерном краю на северо-западе Англии туристов телепортировали в огромные стеклянные обзорные кубы, откуда они могли наслаждаться видом любимых пейзажей Уордсворта, словно рыбки в аквариуме.

Некоторые издержки, связанные с Телепортом, не были видны с орбиты. Форбс вспомнил панику, разразившуюся, когда Англию охватила эпидемия бешенства после открытия первых линий связи с Францией. Случались эпидемии и посерьезнее, такие как вспышка СПИДа в начале восьмидесятых. Некоторые комментаторы утверждали, что разнообразные вирусы и бактерии получили беспрецедентные возможности для дальнейшей эволюции, в частности расширение ареала вероятной инфекции. Другие говорили, что на планете, обладающей Телепортом, человек должен в ответ эволюционировать сам или погибнуть.

Конечно, затяжная истерия, направленная против Телепорта, отчасти выглядела абсурдом даже для такого закоренелого старого скептика, как он. Через год после открытия Телепорта с самой системой не случилось ни одной серьезной неприятности типа потери или повреждения человеческого существа во время передачи. Студия «XX век Фокс» поступила довольно безответственно, когда в тысяча девятьсот шестьдесят третьем году сняла ремейк «Мухи», изобилующий жуткими подробностями.

Сторонники Телепорта утверждали, что он может быть использован в благих целях. С его помощью удалось прекратить холодную войну, когда появилась возможность телепортироватъ команды инспекторов ООН туда и обратно между ядерными пусковыми установками обеих сторон и молниеносно отправлять миротворцев в точку любого потенциального конфликта. Телепорт также предупредил множество возможных катастроф, позволил спасти американских заложников в Иране в тысяча девятьсот восемьдесят первом, предотвратить войну между Атлантическим союзом и Аргентиной за Фолкленды в восемьдесят втором, направить гуманитарную помощь жертвам голода в Эфиопии в восемьдесят четвертом. Еще немного, и людям могло показаться, будто на всей планете наступила райская жизнь.

Во всяком случае, так говорила Макс, когда он виделся с ней в последний раз. Но дело закончилось спором.

Они походили на внезапно постаревших послов двух разных цивилизаций. Ей больше нравилось рассказывать ему про свою работу с Фейнманом и Дейчем в области квантовых компьютеров, чем расспрашивать, как у него дела. Казалось странным, что два человека, жизни которых были настолько связаны с коммуникационными технологиями, оказались совершенно неспособными общаться друг с другом. Форбса не оставляла мысль о том, смог бы ребенок, который теперь был бы уже взрослым, крепче связать их между собой.

Но в каком-то смысле у Макс все же имелись дети. Порой он завидовал тому, насколько легко ей общаться с новым поколением, с ее собственными студентами, коллегами и прочими людьми.

«Теперь для молодых нет границ, — говорила она. — Им доступно все. Война для них — нечто непостижимое. Телепорт меняет их, Генри».

И так далее. Конечно, для Форбса не имело никакого значения, права она или нет, поскольку домой он вернуться больше не мог.

За прошедшие годы астронавт по глупости провел слишком много времени в невесомости и никогда не относился всерьез к физическим нагрузкам. Врачи объяснили ему, каким образом атрофировались его скелетные и сердечные мышцы. С мочой из организма Форбса вышло столько кальция, содержащегося в костях, что костный мозг исчез полностью, без какой-либо надежды на восстановление.

На Земле он был бы прикован к инвалидной коляске, стал бы помехой для всех. Куда лучше было здесь, на строительстве звездолета «Дискавери», хотя он и подозревал, что местная молодежь скорее терпит его, нежели ценит.

Он в последний раз посмотрел на залитую солнцем Британию, вспомнил, как поднимал «Спитфайр» в голубое июньское небо тысяча девятьсот сорокового года, слышал громкий стук пропеллера и ощущал запах бензина и кожи… Чертовски странно. Теперь он на орбите, даже побывал на Луне. Но ничто не могло сравниться с мгновениями его молодости, живо стоящими перед глазами.

Верфь продолжала медленно вращаться. Британия скрылась из виду, и на ее месте появились изящные очертания «Дискавери». Будущее сменяло прошлое, как ему и полагалось.

Форбс допил чай, вздохнул и приготовился к ежедневному суровому испытанию — посещению туалета в условиях невесомости. Сколь бы замечательными людьми ни были американцы, ничего нового на этот счет они придумать так и не смогли.

1997, «Дискавери», орбита Марса

К удивлению Форбса, запуск первого в истории человечества звездолета не вызывал у него почти никакого волнения по сравнению с захватывающими стартами «Эндевора» и «Конгрива», не говоря уже о летных подвигах на полях сражений. Все-таки зрелище было достаточно впечатляющим. Даже сейчас в соплах огромного ядерного двигателя «Нерва-4» циркулировал водород, охлаждая его перед тем, как попасть в сердце реактора, где он нагревался до высоких температур, выбрасывался наружу и приводил в движение гигантский корабль.