Николай Советов - В изгибе развития

Мудрость многих тысячелетий, выработанная и проверенная неисчислимыми поколениями женщин, говорила устами Вер Ли. С юношеской нетерпеливостью Ник Лов стремился к ней, смело отметая все препятствия. А она, природой и возрастом предназначенная тому, чтобы ответить тем же, медлила, осторожно, на ощупь проверяя свой путь к нему. Эта осторожность, пронесённая женщинами через глубину веков, выражала мудрость природы, в которой каждая клеточка, каждый атом выполняет свою функцию, определяемую высшей целесообразностью всего живущего и существующего: утвердить и продолжить свой вид, свой стереотип, продолжить себя, утверждая путь природы к вечности и бессмертию. И на этом пути мужчинам предназначено смело искать, стремиться к новому, достигать и ошибаться, побеждать или гибнуть, в то время как женщина должна закреплять найденное, воспроизводить достигнутое. И женщинам нельзя сделать ложный выбор, ибо нельзя закреплять в потомстве свои ошибки и ошибки мужчины, отца.

И Вер Ли продолжала, как бы отталкивая от себя Ник Лова, с обнажённой правдивостью и прямотой ставя между ним и собой неодолимую преграду:

— Ты забываешь, Ник, ещё и о том, что я была в самом близком контакте с погибшими. Я ведь вполне могу… — Вер Ли затруднилась с выбором слова, — вполне могу очень скоро оказаться… по ту сторону жизни!

— Нет, Ли, нет! — опять закричал Ник Лов. — Не смей об этом думать! Я люблю тебя!

Лучистая улыбка, осветившая Вер Ли несколько минут назад, сошла с её лица. Вер Ли опять стала задумчивой и, печально посмотрев на Ник Лова, ответила:

— Ник, милый Пик. Неужели ты всерьёз думаешь, что мои более чем скромные знания, знания молодой девчонки, только несколько лет назад получившей диплом врача, могут действительно понадобиться таким умам, как Мит Эс, Ред Им, как твой Ша Вайн? Нет, Ник! Дело не в том, что я им нужна. По-видимому, они просто хотят дать мне возможность немного подышать прежде чем я отправлюсь в вечное небытие…

Лицо её стало ещё более грустным. Но внутренняя сила духа, присущая волевым людям, не позволила ей выказать свою слабость. И потому, прерывая слова утешения, которые снова стал говорить Ник Лов, Вер Ли сказала:

— А может быть, всё будет и не так плохо? Может быть, даже мне предстоит стать объектом пробы вариантов лечения? Во все века, Ник Лов, врачи всегда первыми проверяли действие новых лекарств на себе. Я изучала это, преклонялась перед этими героями, и, если мне выпадет такая же судьба… что ж, я готова сделать то же!

Ник Лов уже не столько с горечью, сколько с восхищением смотрел на Вер Ли. И чувство бессилия и протеста, владевшее им только что, уступило место пониманию долга, пониманию общности целей всех людей на корабле. И если хрупкая Вер Ли оказывается такой сильной и твёрдой, то ему, молодому и крепкому мужчине, не пристало распускаться и поддаваться слабости, стремясь убежать от понимания очевидной необходимости происходящего. И Ник Лов сказал, глядя в лицо Вер Ли:

— Ли, ты прекрасна! Ли, я люблю тебя. И если я вдруг буду тебе нужен, верь, я сделаю все, что смогу.

— Спасибо, Ник. Я буду думать о тебе! Я буду следить за тобой! Я обещаю приходить к тебе. И если все будет благополучно, мы встретимся с тобой, Ник. Мы встретимся…

Ник Лов уловил движение Вер Ли, закрывающей свой экран, подался вперёд, чтобы помешать ей отключиться, но экран медленно потускнел, стирая изображение Вер Ли…

Вспомнив всё это, Ник Лов всколыхнулся в своей анабиозной подвеске от радостной мысли: может быть действительно всё кончилось, может быть, это пробуждение сулит ему встречу с Вер Ли, может быть, скоро, вот даже сейчас, он раскроет крышку гондолы и увидит Вер Ли? Ник Лов обрадовался этой мысли и едва подавил в себе желание к более быстрым, чем это возможно, действиям. Если Вер Ли здесь, если она ждёт его пробуждение, то приборы уже показали ей его движение. Однако никакие внешние действия не ускоряют его выхода из гондолы. Значит, ему следует действовать строго по программе.

Анабиозная кабина располагалась в помещениях звездолёта, близких к оси вращения, поэтому сила тяжести там была небольшой, что помогало удерживать тело внутри гондолы в горизонтально подвешенном состоянии. Ник Лов провёл рукой по верхней панели гондолы, в призрачно-зелёноватом свете скорее нащупал, нежели увидел, пульт управлении и, помедлив секунду нажал первую кнопку. Гондола начала медленно, очень медленно поворачиваться, принимая вертикальное положение. Через некоторое время поворот закончился, Ник Лов почувствовал опору под ногами и понял, что он стоит. Света стало чуть больше, и теперь уже пульт ясно вырисовывался перед глазами. Прежде чем нажать кнопку открытия гондолы, Ник Лов попробовал, может ли он прочно опереться на ноги, хотя и чувствовал, что поддерживающие путы ещё не освободили его, помогая ему стоять. Неярко замерцавшая на пульте зелёная лампочка подтвердила, что показания датчиков, расположенных на разных участках тела и головы Ник Лова, благоприятны. Ник Лов знал, что после выхода он увидит индивидуальную камеру, в которой находится лишь одна его гондола. Он вспомнил о заботливости Вер Ли и улыбнулся. В печальный день общего прощания Вер Ли сказала ему, что она договорилась с командиром о помещении Ник Лова не в гондолах общих анабиозных залов, а в одной из отдельных камер.

— Мне будет так удобнее следить за твоим здоровьем и беседовать с тобой, — сказала Вер Ли Ник Лову на прощание. При слове «беседовать» оба грустно улыбнулись, и Ник Лов ответил, что он постарается быть не слишком болтливым.

Отбросив печальные мысли, Ник Лов сделал первый после сна глубокий вдох и сейчас же нажал кнопку открытия гондолы. Раздался шорох, и передняя крышка медленно разошлась на две половинки, подобно дверцам шкафа, открыв взгляду Ник Лова небольшое и знакомое ему помещение анабиозной кабины. Прямо против него располагалась наглухо задраенная входная дверь, справа помещался стенной шкаф с необходимыми после пробуждения вещами. Перед шкафом стояла длинная скамья, покрытая мягким пластиком, которая могла служить постелью. Слева находились приборы: небольшой экран видеофона, система управления им и ряд индикаторов. Осветительные лампы горели неярко и были не видны, но их ровный свет создавал впечатление предрассветных сумерек.

Ник Лов радовался каждому новому впечатлению. И сознание возвращения к активной жизни придало ему бодрости, желания скорее обрести физическую форму. Убедившись, что ноги хорошо его держат, он начал освобождаться от пут, прикрепленных к надетому на него сетчатому комбинезону, который Ник Лову нужно было просто снять. И первое, что ощутил Ник Лов при этом, было неудобство, осознанное им не сразу. И, лишь запутавшись руками в копне волос, сообразил, что это его выросшие борода и волосы. И хоть Ник Лов теоретически был подготовлен к тому, что после пробуждение будет несколько обросшим, но не представлял, что настолько.