Николай Советов - В изгибе развития

Я ответила ему по-прежнему спокойно:

— История знает многих, которые силой навязывали людям законы, противные человеческой природе. Все они кончили печально, а имена их прокляты потомками.

Ша Вайн кивнул и ответил:

— Я постараюсь дожить до конца отмеренных мне дней и приму меры, чтобы имя моё потомками было возвеличено.

— Переходите к тому, Ша Вайн, дли чего вы меня вызвали, — прервала я его.

— Я вызвал вас для того, чтобы сообщить, что приступаю к операции пробуждения ушедших в анабиоз.

Меня передёрнуло от пришедшей мне в голову мысли:

— Вы что, намереваетесь убивать или калечить каждого, кто проснется, пока он беспомощен?

— Вы недооцениваете меня, доктор Вер Ли, — усмехнувшись, ответил Ша Вайн, — к повторяете тем самым ошибки вашего покойного командира. Каждый из проснувшихся станет, не в пример вам, моим ревностным слугой.

Милый Ник Лов! Мы действительно недооценили его подлости. И напрасно. Все происшедшее свидетельствовало, что Ша Вайн не просто подлец, а подлец тщеславный. Убийства — это не цель его, а средство. Средство, с помощью которого он намерен добиться удовлетворения своего извращенного самолюбия. И ему нужно поклонение. Стало быть, трагедию убийств он, вероятнее всего, закончил и для остальных придумал что-то другое.

Но что он надумал?

И я, как можно более спокойно, спросила:

— Как же вы измерены избежать осуждения тех, кто проснётся? И их справедливого гнева?

— Пока это вас не касается! — ответил он. — Но уверяю вас, они будут послушны, как ягнята. Сказал же я это вам для того, чтобы вы приготовились к приёму новых пациентов. — И, увидев моё изумлённое негодование, поспешил добавить: — Нет, нет! Первое время они будут нуждаться не столько во врачебной помощи, сколько в простой человеческой заботе, к которой вы столь склонны.

Как видишь, Ник Лов, подлец, не следуя человеческим нормам сам, всегда рассчитывает на соблюдение их другими. Внимательно посмотрев на него, я сказала:

— А ведь вы, Ша Вайн, полагаете, что в том случае, если врачебная помощь потребуется вам самому, я буду вас лечить?

— Я убеждён, доктор Вер Ли, что вы никогда не уклонитесь от выполнения долга врача. Вы — единственный врач на корабле, и вы нужны всем. — И тут же перевел разговор на другую тему: — Прошу вас подготовить спальни на десять человек. И расписать программу кухонным автоматам. Постепенно я разбужу всех, — закончил он начальственным тоном и отключился.

На следующий день мы, трое разумных людей, впервые решили обсудить положение. Здоровье Мен Ри и Лой Ки уже позволяло это сделать. Возможно, ты будешь удивлен, когда узнаешь, что в этом нашем совещании принял участие и четвёртый член. Кто бы ты думал? Четвёртым был Большой Мозг, БМ. Это случилось для меня неожиданно, но, как выяснилось, Лой Ки уже несколько раз прибегал к консультациям БМ и, что самое важное, отвечал на его вопросы, давая ему информацию, которую тот не мог получить сам.

Большой Мозг подключился к нам по звуковой связи, и первое, что он сказал, относилось к тайне этого разговора.

— Друзья! — услышали мы. — То, что произошло, противоречит нормам морали и человеколюбия, на которые я запрограммирован людьми, так же, как и вы запрограммированы на эти чувства природой. Поэтому я принял меры к тому, чтобы эта наша беседа не была записана и услышана Ша Вайном.

Возможности обобщения и анализа, на которые способен БМ, тебе, Ник Лов, известны лучше, чем мне. И не исключено, что ряд вещей он осознал раньше нас и яснее. Поэтому я не удержалась от вопроса:

— БМ, в какой момент ты понял, что совершается преступление? И когда и как ты мог бы этому помешать?

— Вся визуальная информация, поступившая на экраны, мною фиксируется. Но необходимость её сопоставления и анализа была мною осознана только в момент подмены Ша Вайном своего присутствия кинограммой. Но ведь и для вас это перестало быть тайной через короткое время. Так что никого предупредить я не мог. Что же касается защиты людей, то я запрограммирован, и это не секрет, лишь на вмешательство при действии враждебных сил, исходящих от внешней среды. Машинам, как вам известно, не дано права вмешиваться в споры людей. И то, что я принял решение сейчас быть с вами и обсуждать создавшуюся ситуацию, есть следствие моего надпрограммного саморазвития.

Следующий вопрос задал Лой Ки:

— БМ! В состоянии ли Ша Вайн, по твоему мнению, предусмотреть твой независимый контакт с нами? И, как Главный Кибернетик корабля, может ли он вмешиваться в твою внутреннюю структуру, чтобы заставить тебя поступать лишь так, как полезно ему?

— Ситуация вполне подобна вашей, — отвечал БМ. — Ша Вайн ведь также вмешивается и в вашу человеческую структуру, пытаясь заставить вас поступать так, как нужно ему. Двоих из вас он необратимо покалечил. Остальных необратимо выключил, или, по-вашему, убил. Со мною проще. Какое бы действие Ша Вайн ни предпринял против меня, оно в принципе обратимом: со временем можно будет вновь восстановить элементы, которые он выключит, подобрать ячейки памяти, которые он изымет, и моё сознание будет восстановлено.

— И до какой степени простирается власть Ша Вайна, как кибернетика, над тобой? — присоединился к разговору Мен Ри.

— Власть очень велика. Он может выключить или даже уничтожить почти всего меня, но, однако, не ниже известного мне предела.

— А именно? — уточнил Мен Ри.

— Множество жизненно важных функций корабля, как-то: стабилизация орбиты, регенерация воздуха, соблюдение теплового баланса и тому подобное, — немыслимы без авторегуляции, которую осуществляют мои подсистемы. Поэтому полное уничтожение меня как действующей единицы невозможно. Это было бы равносильно тому, это просто взорвать корабль, совершив самоубийство».

— Так вот в чем дело! — воскликнул Ник Лов, оторвавшись от чтения. — Теперь понятно, что Ша Вайн таки изувечил и Большой Мозг, сведя его действия к простой регуляции биосреды.

«— Есть ли у тебя какая-либо информация, которая была бы нам не известна и могла бы быть истолкована как следствие враждебных действий Ша Вайна?» — прочёл Ник Лов следующий вопрос Лоя Ки.

«— Мне ещё не ясно, что вытекает из этой информации и сколь она враждебна. Но вам следует знать, что Ша Вайн воспользовался возможностью перевода на полную автономию систем слежения за анабиозными кабинами и вывел их из-под моего контроля все, кроме одной отдельной кабины Ник Лова.

— Он что-то замыслил и осуществляет против спящих! — закричала я. — Давно он это сделал?

— Двадцать семь суток пять часов тому назад.

— Какая-то очередная мерзость. Мерзость и преступление! — продолжала я, невольно улавливая в своём голосе истеричные нотки.