Александр Логачев - Красный терминатор, Дорога как судьба

- А... ну да, - отозвался собеседник и закашлялся, опрокинув рюмку. Минуту-другую он сидел с выкатившимися глазами, как будто раздумывал: пустить ли выпитое внутрь или поскорее от него избавиться. Но все же выдержал.

- И не чищеная, и градуса, Федор Иванович, они не выдержали, - наконец сказал он. - В моем бы заведении за такое удовольствие клиенты, особливо из офицерского или купеческого сословия, водку тотчас на пол бы вылили, а сосудом пустым заехали по морденции полового.

- Все правильно, - негромко сказал Назаров, - только твое заведение было у барыни на кухне. Сейчас, кроме меня, тебя никто не слышал, но вперед будь осторожней.

- Постараюсь, товарищ Назаров, - ответил Марсель Прохорович. Дрянная водка, видимо, только рассердила его, но не напугала, поскольку он тотчас налил опять.

- Не гони, - сказал Федор.

Он присматривался к компании в темном углу. Впрочем, долго напрягать глаза не пришлось: все трое встали и направились к новым клиентам.

- Будьте здравы, люди добрые, - сказал один из них и, не спрашивая разрешения, подсел к красноармейцам. Его товарищи сделали то же самое.

Тот, кто поздоровался, был рослым мужчиной лет сорока, одетым в хороший пиджак. Степенный франт. Его чисто выбритое лицо украшали небольшие, аккуратно завитые усики. Заглянув усачу в глаза, Назаров понял: они будут столь же невозмутимо поблескивать, когда тот прикажет перерезать кому-нибудь горло. Или сделает это сам.

Второй за внешностью явно не следил. Впрочем, ему было бы заниматься этим трудно: его лицо портил огромный шрам, оставленный кастетом. Противник явно целился ему в глаз, но преуспел лишь отчасти. Еще раз посмотрев на Косого, Назаров понял: гражданин, положивший на его физиономию такую отметину, живым не ушел.

Третий держался наглее всех и был моложе своих дружков. Однако перед тем, как бросить на кого-то наглый взор, парнишка все-таки косился на главного, как тот? Главным же, безусловно, был степенный франт.

- И вы будьте здоровы, - ответил Назаров. Ему не раз приходилось вести разведку переодетым за линией вражеских окопов, поэтому он умел сразу избавляться от военной выправки. И никакой уже не бравый унтер представал перед германским патрулем, а тихий белорусский мужичок из села Свиневичи, со взглядом, опущенным на грязную дорогу. Так Назаров сейчас и поступил.

- Будьте здоровы, со всем почтением всегда готов с хорошими людьми познакомиться, - затараторил Марсель Прохорович.

- Как я понял, - прищурившись, спросил франт, - вы в нашем городе проездом будете?

- Это точно, - с непривычной робостью и даже некоторой торопливостью ответил Назаров. - Нам в этом хорошем городе надолго задержаться не придется.

При этом он зацепил ногой свой мешок, до этого нарочно поставленный в некотором отдалении от стула, и затолкал его под стол, но сделал это неуклюже. Косой незаметно толкнул локтем парнишку, тот, поняв, в чем дело, показал на мешок Косому пальцем, а Франт бросил два быстрых взгляда на обоих: раньше времени не дергайтесь.

- Что не задержитесь - грустно, - сказал Франт. - Город у нас и вправду хороший. Но раз уже за одним столом сидим, так познакомиться надо. Меня зовут Павел Филимонович.

Косой представился Сеней, а парнишка - Прошкой. Узнав имена "добрых людей", Павел Филимонович улыбнулся:

- Среди Федь у меня друзей немало. А вот такое мудреное имя, как Марсель - первый раз слышу. Значит, нам выпить надо за знакомство.

Прошка, будто ждавший приказа, сбегал за столик, оставленный компанией, и принес оттуда рюмки. Как только выпили по первой, Косой, действуя столь же стремительно, опять разлил водку.

- А теперь за наш Монастырск, - молвил франт. - Городок у нас расчудесный. Это сейчас мы тут одни, а раньше по заведениям бывало не протолкнуться. Особенно в ярмарочные дни.

После этого Павел Филимонович начал столь же сочно, нараспев расказывать про былую Монастырскую ярмарку разные занимательные истории. И как цыгане околоточного пристава вином напоили, в шубу одели (в июле-то!) и сказали: превращен ты нашей ворожбой в медведя. Он долго потом плясал и мордой вертел, будто кольцо в ноздрях проверчено да за цепь дергают. Пока не протрезвел. Потом табор три года в Монастырск не заглядывал: боялось фараоново племя гнева полиции. Или как первой гильдии купец Щукогонов-старший до того загулял, что приказал коней своей тройки шампанским из корыта поить. Они так разлетелись после этого - чуть до Пензы без отдыха не домчались. Вот как гуляли в городе Монастырске по старым временам!

Франт хотя и говорил без устали, но рюмочку опрокидывать не забывал. Все остальные делали то же самое, и скоро на столе появилась еще одна бутылка водки. А потом и следующая. Косой кое-что негромко сказал официанту - тот подошел к двум мещанам, задремавшим у окна, и вывел их, почти вытолкал из комнаты.

- Теперь, конечно, жить у нас стало скучнее. Где-то там революция, а здесь тихо. Редко кто заглянет без ярмарки-то. Вас-то, кстати, каким ветром сюда занесло? - спросил Павел Филимонович без всякого нажима: хочешь-отвечай, хочешь-нет. Однако Назаров почувствовал - весь долгий предыдущий треп не стоил этого вопроса.

- Мы сами не местные, мы специалисты по фабричным машинам, - ответил Назаров, заранее рассчитывая, на какой фразе надо будет ему заикнуться, а где покраснеть, чтобы было видно - врать ему непривычно. - Пригласили нас в Михайловну, на тамошнем сахарном заводике, что свеклу переваривает, починить кое-что. Его ведь национализировали недавно, и местному совету специалисты понадобились.

Марсель Прохорович изумленно посмотрел на Назарова: мы ведь не об этом говорить собирались. Между тем Павел Филимонович сказал:

- Машины чинить - дело полезное. Только одно меня удивило... чего вы не в саже? Заводик-то в Михайловне - вот какая незадача - сгорел в марте месяце. Мужики тамошние сами и подожгли, чтобы склад пограбить. Так что же вы там среди угольков починяли?

- Простите, - еще скромнее, даже боязливо сказал Назаров, - дело у нас очень сурьезное, коммерческое, поэтому мы решили сразу правды и не говорить. Послал нас один московский негоциант по селам поездить, разведать, какие тут цены на скот? Будет ли ему выгодно загрузить пару вагонов с бычками, да в столицу.

- Сам я, люди добрые, в Первопрестольной давно не был, - сказал Павел Филимонович, - и какие там негоцианты остались, не знаю. Одно мне известно: при новой власти вам в вагон и коровью ногу-то будет непросто запихнуть, не то чтобы стадо загнать. Вы будто год проспали под ракитовым кустом и сейчас только при большевиках проснулись.

- А мне надоело!.. - внезапно крикнул Косой. - С нами нашу водку пьют и нас же за дураков держат!

- Не сердись, Сеня, - Павел Филимонович ласково положил ему руку на плечо. - Если люди не хотят говорить, зачем приехали, - значит, на то есть причина. Но, - он посмотрел на Назарова и сказал уже строже: - если есть у вас секрет, так не надо было собутыльников обижать. Сказали бы сразу говорить не будем. А вот теперь придется вам правду рассказать. Чтобы ссоры не вышло. - И уже мягче: - Федор Иванович, Марсель Прохорович, мы ведь уже друзья. Говорите правду.