Вадим Собко - Звёздные крылья

Черный кружочек ствола смотрел прямо в глаза Крайнева.

— Я не предал, — прошептал он, — я по…

— Молчи! — крикнула Яринка. — Молчи, а то я не смогу…

Что-то со страшной силой ударило ее под локоть, и в тот же миг раздался гулкий выстрел. Макс Буш схватил Яриику за руку и отнял револьвер. Из пробитого аквариума брызнула серебристая струя. Рыбы метались в зеленоватой воде.

Крайнев провел ладонью по лбу и тяжело опустился в кресло. Он был бледен как стена, круги под глазами почернели.

Буш посмотрел на Яринку, потом на Крайнева и презрительно шевельнул губами:

— Подрались, как дети…

— Он предал, — сказала Яринка.

— Знаю, — отрезал Буш, — и хочу предупредить господина Крайнева, что если кто-нибудь узнает о наших разговорах, то у него останется совсем немного драгоценной жизни.

Он повернулся и, непривычно сгорбившись, вышел из комнаты. Дверь гулко хлопнула за ним.

— Яринка, — тихо произнес Крайнев. — Я же не предал…

— Молчи! — вскричала девушка, бросаясь к двери. — Я ненавижу тебя!

Юрий остался один. Мокрый пол поблескивал. Вода еще капала из простреленного аквариума. Крайнев подошел к стене и выковырнул маленькую, еще теплую пулю. Минуту назад она могла пробить его сердце. Он сидел, задумчиво взвешивая пулю на ладони.

А Людвиг Дорн в своем кабинете писал победные письма и телеграммы. Сегодня его день, день триумфа, день победы. Сегодня Людвиг Дорн действительно показал всем, на что он способен.

И когда перед ним появился Буш с револьвером в руке, Дорн поднялся встревоженно и со страхом.

— Сядьте, — сказал Буш, и Дорн послушно сел. — Вы когда-то хвастались своей организацией. Смотрите, какими игрушками забавлялась эта девушка.

Дорн побледнел. Буш заметил это и криво улыбнулся.

— Не бледнейте. Сегодня я спас жизнь Крайневу, а заодно, кажется, и вам, — насмешливо сказал он.

Побледневший Дорн с ужасом слушал рассказ Буша. В конце концов он не выдержал, вскочил с кресла и, схватив Буша за руку, прошептал:

— Буш! Вы этого не понимаете, но сегодня вы поистине спасли меня.

Буш ничего не ответил.

Боевая машина — двухместный истребитель — стояла на аэродроме недалеко от входа в дом. Это была последняя модель, обтекаемая, как капля падающей воды. В полете она должна была развивать большую скорость.

Пушка и пулеметы сняты. Двухместный истребитель сейчас не более, чем обычная спортивная машина. В баках ни капли горючего. Обо всем этом позаботился Дорн. Несмотря на согласие работать, за Крайневым наблюдали с каждым днем все строже.

В тот день Крайнев долго стоял возле машины, внимательно рассматривая каждую деталь. Он мог как следует оценить все достоинства и высокие качества этого самолета.

Он забрался в кабину и с наслаждением почувствовал под руками упругие, удобные рули. Закрыл глаза, представил себя в полете, и от этой воображаемой картины ему сразу же стало не по себе.

— Ну, как вам понравился самолет? — послышалось сбоку, и Крайнев очнулся от своих мечтаний. Он выглянул из кабины и увидел Дорна. Тот стоял и смотрел на Юрия немного иронически.

— Годится ли он для ваших исследований?

— Точно я еще этого не знаю.

Крайнев выскочил из кабины и еще раз осмотрел самолет. Машина безусловно годилась для тех опытов, какие он задумал.

— Вы, конечно, не разрешите мне самому делать испытания?

— Это было бы с нашей стороны более чем легкомысленно.

Крайнев отошел от самолета и направился в лабораторию.

Дорн шел за ним, не отставая ни на шаг. За последние дни Крайнев успел завершить огромную работу. Он трудился не покладая рук днем и ночью, не отходя от стола. Слишком долго слонялся он без работы, чтобы сейчас не отдаться ей полностью. Он возобновил в памяти конструкцию реактивного ускорителя, довольно давно изобретенного и описанного в журналах. Этот двигатель мог быть применен ко многим типам спортивных самолетов. Их скорость в этом случае значительно увеличивалась.

Дорн следил за каждым шагом Крайнева, за каждой линией, проведенной им на бумаге. Он ходил за Крайневым, угадывая его приказы, его желания, его нужды, иногда даже заискивая перед ним.

В глубине души Дорн был весьма недоволен тем, что Крайнев взялся за старую, давно всем известную и испытанную конструкцию. По мнению Дорна, в такой работе не было никакой надобности. Это еще не был настоящий реактивный самолет. Просто к обычному самолету придавались реактивные ускорители. Взлетал он. как обычная машина и только в полете мог резко увеличить скорость. Все немецкие авторитеты утверждали, что от подобной конструкции большего не возьмешь. Для чего же возится с ней Крайнев?

Ничего, за первой конструкцией пойдет вторая. Пускай инженер войдет во вкус работы. Главное, что он начал работать. Дорн уж сумеет добиться своего.

Как-то вечером Юрий почувствовал усталость. Захотелось пойти к Яринке, поговорить, посоветоваться.

С того памятного дня они с Яринкой не обменялись ни единым словом. Крайнев попросту не существовал для нее. Она обращала на него не больше внимания, чем на пустой стул. Она презирала его и всякий раз давала ему почувствовать это довольно откровенно.

Крайнев обошел весь дом в поисках профессор а Штор- ре. Дорн заставил старого профессора проверять чертежи Крайнева. Профессор утверждал, что все это чистейшее безумие, хотя с увлечением копался в чертежах.

Крайнев долго ходил по коридорам и, наконец, остановился перед дверью, где жила Яринка. Он боялся отворить эту дверь. Он совершил большую ошибку, своевременно не поведав Яринке о своих планах, и теперь не знал, как это исправить. Яринка, конечно, не поверит ни единому его слову. И всё-таки… В конце концов он осторожно постучал и вошел в комнату.

Яринка поднялась с кресла ему навстречу и остановилась посреди комнаты, бледная как мел.

— Зачем вы пришли? Я не желаю говорить с вами. Уходите отсюда.

Крайнев смотрел на девушку и с болью отмечал следы тяжелых переживаний на ее детском лице.

— Я пришел поговорить с тобой, — тихо сказал он.

— Нам не о чем говорить, — отрезала Яринка. — Я прошу вас уйти.

Она подошла к кровати и легла, спрятав лицо в подушку. Крайнев постоял немного, растерянно глядя на девушку. Плечи Яринки дрогнули, послышались приглушенные рыдания.

Крайнев сильно потер ладонью лоб и вышел из комнаты.

Большая черная машина, мягко покачиваясь на рессорах, остановилась у подъезда института стратосферы. Тяжелые осенние тучи волочились по небу, затянутому серой пеленой. Оно нависало неприятно низко, каждую минуту грозя обрушиться на землю потоками серого холодного дождя.