Вадим Собко - Звёздные крылья

— Ну что? — одновременно спросили Соколова и Матросов.

Полоз молча вынул из портфеля большой чертеж, на котором в углу стояла надпись: «Утверждаю. Под полную ответственность прораба Полоза».

Теперь Марина хорошо знала, что ей нужно делать. После того знаменательного разговора с Крайневым ока как-то изменилась, старалась больше быть в одиночестве. Друзья и сотрудники заметили эту перемену, но не придавали ей особого значения. Только Валенс иногда неодобрительно покачивал головой, встречая задумчивую Марину в коридорах института. А она теперь вообще избегала встреч, разговоров, споров. Аккуратно и точно выполняла всю нужную работу, но мысли ее всегда были там, в небольшом кабинете, где на широком листе бумаги уже наметились первые контуры будущего самолета.

В принципе свою задачу Марина решила быстро и без колебаний. То, что так тревожило Крайнева, казалось ей совсем простым и понятным. Ей было совершенно ясно, что наибольшего успеха можно добиться, придав машине форму летающего крыла. Правда, лишенный фюзеляжа самолет мог легко терять равновесие, но Марина надеялась разрешить и эту, довольно-таки сложную, проблему.

Работа ее облегчалась тем, что к ее услугам были прекрасно систематизированные и разработанные данные исследований Крайнева.

Ежедневно, сразу же после занятий, Марина спешила в свою комнату, Марина знала, что не располагает ни одной лишней секундой. Она трудилась напряженно, как в лихорадке, все-таки заставляя себя проверять каждый шаг, каждый расчет, чтобы не совершить ошибки.

Самолет должен был быть прекрасной машиной, безупречно точной в полете и совершенно безотказной. Марина ясно представляла себе его, и сердце ее сжималось в предвкушении славы.

Однажды поздним вечером, когда во всех коридорах института уже погасли огни, Валенс пошел к Марине. Он постучал, терпеливо ожидая, пока Марина разрешит ему войти, но все же в приоткрытую дверь успел заметить резкое движение, которым она накинула газету на большой лист ватманской бумаги. Ничем не выразил он удивления по поводу такого недоверия. У каждого из сотрудников института могли быть свои секретные до поры до времени работы или проекты.

Валенс пришел к Марине по небольшому, но интересному делу: один инженер предложил проект нового крыла для самолета, и директор хотел услышать мнение Марины, по этому поводу.

Вначале неожиданный приход директора вызвал в ней раздражение. Валенс отнимал у нее драгоценное время, отвлекал от основного дела. Однако то, с чем он пришел, оказалось очень интересным и во многом поучительным.

Девушка бегло ознакомилась с чертежом, отметила его оригинальность и попросила Валенса оставить чертеж для детального рассмотрения — через несколько дней она сможет дать даже письменные замечания.

Валенс охотно согласился. Тема разговора была исчерпана. Наступила минута молчания. Директор поднялся со стула, Марина поднялась тоже. Неловким движением смахнула со стола газету, и она с тихим шорохом сползла на пол, открывая большой лист ватманской бумаги и уже почти готовый чертеж самолета.

Валенс удивленно остановился:

— Вы конструируете новый самолет?

Марина молчала. Как злилась она на себя за неловкое движение! Валенс смотрел удивленно, выжидающе. Еще секунда, и он подойдет к столу и начнет рассматривать чертеж.

— Да, Адам Александрович, — сухо промолвила Марина, — я работаю над новой конструкцией самолета, но до окончания мне бы не хотелось кому-нибудь показывать ее. Очень прошу вас никому не говорить о ней. Скоро я закончу и буду просить вас дать мне возможность сделать доклад на ученом совете института.

Некоторое время Валенс смотрел на Марину, обдумывая ответ, потом утвердительно кивнул головой:

— Пожалуйста.

Сказав это, он пошел к двери. И тут все сомнения, все догадки, которые тревожили Марину, нахлынули на нее широким потоком. Захотелось остановить Валенса, попросить выслушать ее, помочь разобраться в собственных мыслях.

Едва слышные шаги Валенса затихали в ночной тишине. Вот они уже замерли. Вот уже только тревога, отзвук движения остался в коридорах.

Марина опустилась в кресло. Было над чем призадуматься, усомниться. В последнее время у нее почему-то исчезла уверенность в правильности намеченного пути. Даст ли самолет типа летающего крыла большую скорость? Не повторится ли опять история с изобретением уже изобретенного?

Марина вышла из-за стола и подняла с полу газету. Аккуратно сложила ее и положила рядом с чертежом. Из тонких, едва заметных линий и пунктиров на чертеже связывались контуры странного самолета. Марина провела рукой по белому ватману, и ей показалось, будто металл боевой машины вибрирует под ее пальцами.

Шесть ударных бригад было переброшено на пятый участок для строительства тепляка. Все работы шли в напряженном, до сих пор невиданном на строительстве, темпе. Шесть бригад, одна другой лучше, с утра до ночи возились возле свежепахнущих досок и бревен. Прораб Полоз почти не ночевал дома. Днем и ночью его можно было найти возле тепляка или в маленьком домике конторы пятого участка.

Соколова и Матросов были частыми гостями у прораба. Из Киева по телефону тоже частенько запрашивали о судьбе ТЭЦ, и таким образом тепляк очутился в центре, всех разговоров, споров и мыслей. И чем выше поднимались его дощатые стены, тем больше волновался Полоз, суровее становились лица деда Котика и других бригадиров.

Сорока шести метров вышины вырастет махина! Высотные ветры будут налетать на тепляк. Каждая его стена будет как бы гигантским парусом.

Для того, чтобы огромная сила ветра не опрокинула, не разрушила легкую конструкцию, Полоз решил закрепить тепляк тросами-оттяжками так, как крепят высокие радиомачты. Закрепленная таким способом конструкция приобретала большую устойчивость, и можно было не бояться самых сильных ветров.

Однажды январским морозным утром дед Котик, как всегда, вместе со своими сыновьями пришел на работу. Тепляк имел вид громадной коробки без дна. Стены уже были выведены во всю свою сорокашестиметровую высоту. Снаружи они были закреплены толстыми тросами-оттяжками, доски прикрыты соломенными матами, которые должны были сохранять тепло. Оставалось уложить крышу и пустить пар из локомобилей, уже стоящих внутри тепляка.

Дед Котик хозяйским глазом окинул все вокруг и не спеша пошел к входу. Сыновья почтительно следовали за ним. Они проходили мимо закрепления одной из оттяжек. Большой двухтавровый швеллер был вбит в землю наискось. Вокруг него тугими кольцами, как черная змея, обвивался трос. Другой конец троса круто шел ввысь и был прикреплен к верхнему краю стены.