Майкл Мэнсон - Конан и дар Митры

Будто прочитав его мысли, Рина замедлила шаги, поравнявшись с киммерийцем. Хотя тропа не стала шире, они шли теперь рядом; Конан - у полого уходившего вверх склона, девушка - со стороны обрыва, словно предохраняя спутника от падения в пропасть. Она двигалась по самому краю тропинки легко и грациозно, подобно танцовщице на канате; маленькие ноги в кожаных сапожках ступали с уверенностью прирожденного жителя гор. Конан, однако, знал правду: Рина выросла у моря, и скалы, горные вершины и обледеневшие хребты были для нее чужим и незнакомым миром. Тем не менее, она могла бы обогнать его и в горах, и в степи, и в лесу - она владела Силой, а он... он даже не был человеком!

Пальцы девушки коснулись его руки.

- Ты выглядишь печальным, Конан... Почему?

Он неопределенно повел плечами.

- Не вижу поводов для радости, Рина.

- Для радости - возможно... Но ты должен сохранять спокойствие и не терять надежды. Так сказал Учитель.

- Только это меня и утешает... - губы Конана скривились в невеселой усмешке.

- Мы доберемся до храма Пресветлого, - продолжала девушка, - и Он назначит тебе испытание. Я уверена, ты выдержишь его! Выдержишь, и вернешь все, что потерял! Ты ведь такой сильный и смелый... Может, возвратится даже то, чему ты обучился у наставника, как и дарованное самим Митрой.

- Ты добрая девушка, Рина, но не стоит меня утешать. Боги не возвращают отобранных даров... а если б и возвращали, я не согласился бы вновь принять их.

- Но почему? - Серые глаза смотрели серьезно, светлые пушистые брови сошлись в линию. - Почему, Конан? Разве тебе не нужна Сила, которой бог готов поделиться с тобой?

- Теперь - нет, - он вздохнул и вытянул вперед руку с раскрытой ладонью. - Знаешь, когда я в первый раз шел к Учителю, я мечтал о Силе, мечтал исторгать молнии, испепелять врагов... надеялся овладеть могуществом, достойным короля... Но Митра, девочка, ничего не дает даром, а мне дорога свобода! Его сила - не моя сила, у него свои цели, у меня свои! И больше я не хочу божественных даров; пусть возвратится хотя бы то, что принадлежит мне по праву рождения.

- Но все, что ты имел и имеешь, тоже дар Митры, - мягко сказала Рина. - Недаром Его зовут Подателем Жизни...

- Не уверен! - Конан рубанул воздух ладонью. - Мне дали жизнь отец и мать... может, наш киммерийский Кром тоже приложил руку... что до Митры, то я узнал о нем много позже, когда отправился странствовать по южным землям. Долгое время нам не было дела друг до друга - ни ему до меня, ни мне до него. Потом мы заключили сделку, и я не выполнил ее условий... Что ж, я виноват и готов молить о прощении! И больше не будем от этом.

Рина кивнула, и некоторое время они шли молча, посматривая то на иззубренную вершину вулкана, то на далекие пески пустыни, наливавшиеся под солнцем цветом расплавленного золота. Потом Конан перевел взгляд на девушку и произнес:

- Я вижу, ты не взяла с собой меч, только копье и нож. Разве наставник не обучил тебя владению клинком?

Она тряхнула гривой каштановых волос.

- Обучил! Но меч - не женское дело; у меня есть кое-что получше.

Раскрыв висевшую на поясе сумку, Рина вытащила небольшой диск с остро заточенными краями - такие Конан видел в арсенале Учителя; в ее изящных тонких пальцах стальная пластинка выглядела совсем не страшной, похожей на блестящую игрушку, но киммериец знал смертоносную силу этого оружия. Его использовали наемные убийцы на востоке, в Кхитае и Кусане; подобный диск, посланный рукой мастера, мог рассечь и кольчугу, и рыцарский доспех. Киммериец довольно хмыкнул, не сомневаясь, что после уроков наставника Рина владеет этой штукой получше кхитайских убийц.

- Дротик, нож и метательный диск, - произнес он, искоса поглядывая на девушку. - И ты, насколько я помню, жила у моря, так? Видно, привыкла бить рыбу острогой?

- В детстве, когда рыбачила с отцом и братьями. Потом, когда я выросла, то стала ныряльщицей, как все женщины в нашем роду.

- Ныряльщицей? - Конан с удивлением посмотрел на нее; такие подробности не были ему известны. - Что же ты доставала с морского дна?

- Все, что угодно... губки, кораллы, вещи с затонувших кораблей... но в основном - раковины, жемчужные раковины. Их много в наших краях.

- В водах Вилайета?

- Да. На Жемчужном Архипелаге.

Киммериец кивнул. Ему доводилось слышать об этих островах, лежавших напротив Шандарата, самого северного из туранских портовых городов, но на самом архипелаге он не бывал. Поговаривали, что князь, его владыка, был человеком алчным и жестоким; подданным его приходилось несладко. Может, потому Рина и сбежала из родных мест...

Он спросил ее об этом, и девушка, улыбнувшись, покачала головкой.

- Нет, Конан, нет... сама бы я не ушла... Что нам до князя? Он высоко... С нами же имели дело сборщики налогов, и мы платили, что полагается - и рыбой, и жемчугом. Конечно, нелегкая жизнь, но к ней привыкаешь... потом, я же была не одна - отец, мать, сестры и братья... снова покачав головой, она решительно повторила: - Нет, сама бы я не ушла!

- Что же случилось?

- Меня изгнали... свои же... те, кто жил в поселке... - Голос Рины дрогнул. - Знаешь, это куда страшней княжеского гнева! Люди, к которым я привыкла с детских лет... соседи... они всегда были добры ко мне... а потом потребовали, чтобы я убиралась! Грозили сжечь наш дом, перебить семью...

Конан, заметив, что она с трудом выталкивает слова, протянул руку и погладил мягкие пышные волосы девушки. Похоже, и у нее жизнь была нелегкой!

- Значит, тебя изгнали, малышка... Но почему? Ты добра и красива... и наверняка была самой лучшей из ныряльщиц на Жемчужных островах!

- Я была ведьмой! - Теперь Рина улыбалась сквозь слезы. - Ведьмой, понимаешь? Дар Митры рос и рос во мне, а потом вдруг пробудился... и никто не мог сказать, благой ли бог послал его или злобный демон... Да и я сама не знала...

- Что же с тобой сделали?

- Продали толстопузому купцу из Хаббы. Я ныряла за раковинами для него... ныряла, пока кожа не сделалась синей... но ему хотелось получить от меня не только жемчуг...

Конан кивнул.

- Да, я понимаю. Ты очень красивая девушка.

Ее лицо словно расцвело от этой похвалы.

- Однажды он полез ко мне, и я пырнула его ножом - тем самым, с которым охотилась в море. Потом прыгнула за борт... к счастью, стояла ночь, и до берега было недалеко... попала в Хаббу... Злой город, злой!

- Злой, - согласился Конан, припомнив гладиаторские казармы и друга Сигвара из Асгарда, сложившего голову в хаббатейской степи.

- Но там мне повезло, - сказала Рина. - Там я встретилась с Учеником, слугой Митры, и он был добр ко мне. Объяснил, что дар мой от светлого бога, что никакая я не ведьма, а избранница самого Митры... Ну, тогда я и решила разыскать наставника. И, видишь, нашла его! А заодно - и тебя!